— Ну так вот, — подробно, обстоятельно Анна продолжала рассказ о своих полетах с инструктором на этой машине, — прошу, значит, я Карева еще разок провести меня на спарке, а он опять как зыркнет! «Марш, — говорит, — на боевой самолет!.. И сделать два полета по кругу самостоятельно! Нечего воздух утюжить. Война идет…»
Села я тогда в боевой номер «шесть», запустила мотор, вырулила на старт — пока ни о чем особенно не задумываюсь, работаю. На КП разрешили взлет — я по газам и пошла. А как от земли-то оторвалась — мать честная! — будто с качелей в шальную тройку пересадили. Ну и мо-то-ор!.. Дальше, понятно, старый пилотский принцип сработал: «Жить захочешь — сядешь!» А села я хорошо, прямо у «Т». Карев машет, давай, мол, еще полетик. Снова взлетаю. На душе уже спокойней — поглядываю на море. Горизонт в голубой дымке, а под плоскостями водная рябь на солнце так и играет. Вдруг что-то ка-ак хлопнет! Сердце мое застучало сильней мотора. Потом еще хлопок — и тишина. Сердце-то работает, а пламенный мотор вместе с винтом остановились.
— Вот это да-а!.. — похоже, искрение позавидовал Валентин Вахрамов. — Настоящие «Приключения капитана Немо, или Тысяча лье под водой».
Анна долго рассказывала о том полете, вспоминала, как действовала в кабине в первую минуту после остановки мотора — убрала газ, выключила зажигание, перекрыла пожарный кран бензосистемы. Потом катастрофически начала падать скорость и высота полета, и она поняла, что до аэродрома не дотянет. Впереди по курсу лежали глубокие овраги, однако выбора никакого не оставалось и садиться пришлось прямо перед собой. На узкую полоску земли притерла Анна свою машину, а когда вылезла из кабины — ахнула! Тяжелый самолет-штурмовик остановился на самом краю оврага…
В полку боевые пилоты поздравили с вылетом, сдержанно похвалили новичка, который в отличие от всех не принимал никакого участия в лихих дружеских застольях по случаю… Впрочем, случаев, захватывающих событий в жизни штурмовиков всегда хватало, и об одном из них не приминул сообщить своим бойцам сам командир 805-го авиаполка.
Когда по его распоряжению собрался весь боевой коллектив, он приказал выйти из строя Анне Егоровой и чуточку нараспев, торжественно и строго произнес:
— За отличный вылет на самолете Ил-2 и за спасение вверенной нам боевой техники объявляю благодарность младшему лейтенанту Егоровой.
Анна разрумянилась от столь неожиданного поворота событий, дрожащим голосом ответила:
— Служу Советскому Союзу! — и быстро слилась со всеми в общем строю.
Каждый летный день, каждый полет теперь открывали для нее что-то новое. Бомбометания, полигонные стрельбы, отработка техники пилотирования в зоне чередовались с групповыми полетами парой, звеном, эскадрильей.
— Летчик-штурмовик — это что? — по-прежнему поучал новичков капитан Карев. — Это — оркестр! Он и пилот, и штурман, и радист, и воздушный стрелок, и артиллерист, и бортинженер. Ему нельзя теряться над полем боя, шибко долго раздумывать, сомневаться в чем-либо или в ком-либо. — И неожиданно — к Анне: — Верно я говорю, Егорова?
Аннушка улыбнулась.
— В воздухе — так. А на земле… У нас говорят: семь раз отмерь да один отрежь.
Карев хмыкнул, решительно перевалил свою фуражку с левого крена в правый — и дальше свое:
— Обстановка над полем боя, скажу вам, горячая. С земли по тебе бьют, кому не лень! В воздухе истребители атакуют. А штурмовику до всего этого ровным счетом — никакого дела. Одна задача — сразить цель…
Карев помолчал, возможно, для того, чтобы дошло до аудитории, запомнилось поосновательней, — и снова за особенности работы летчика-штурмовика:
— Скажем, стали в круг: один стреляет, другой вводит в пикирование, третий выводит — куча мала? Не-ет, соображать и тут надо, следить за обстановкой не только на земле, но и в воздухе. — И опять с вопросом к Анне: — Чем отличается штурмовик от бомбера, товарищ Егорова?
Новички оживились. Вахрамов принялся подсказывать:
— Аннушка, у них в экипаже народу много… Они бомбят только…
Анна пожала плечиком:
— Может, бомбардировщики летают не так быстро?
— Нет, Егорова. Не тем отличается настоящий летчик-штурмовик от бомбера. Объясняю всем. Если, скажем, кто-то идет по проспекту, и вот его сзади в спину толкнули грубовато. «Ты что это? Тебе чего надо?» — примется выяснять прохожий. Это бомбер. А если прохожий идет, его толкнули в спину, а он развернулся — и бац по уху тому, кто толкнул. Это, уверяю вас, летчик-штурмовик. Понятно?..