Так все больше знакомилась Анна с боевым коллективом, без которого не представляла уже своей жизни. Ей казалось, что она давным-давно знает и Сережу Андрианова, высокого, черноглазого командира ее эскадрильи, и флегматичного, чуточку неуклюжего Алексея Кошкина — начальника воздушно-стрелковой службы, и механика своего самолета Васю Римского, и этого лихого флаг-штурмана полка капитана Карева, которого, кажется, никакие самые трагические обстоятельства жизни не могли вывести из равновесия, радостно-приподнятого удивления этой жизнью.
Когда Анна с Валентином Вахрамовым прибыли в эскадрилью и представились ее командиру, тот задумался, не торопясь раскурил трубку и, словно речь шла о конкурсе на замещение вакантной должности второй скрипки какого-нибудь провинциального оркестришка, сообщил условия:
— Кто быстрее и кто лучше освоит штурмовик, научится метко бомбить и хорошо стрелять, того беру к себе ведомым в первый же боевой вылет…
Что такое быть в боевой обстановке ведомым, отдавали себе отчет и Анна и Валентин. А защищать в бою командира, который идет впереди эскадрильи, которому и первые снаряды с земли, и первые атаки вражеских истребителей, — ответственность вдвойне. Тут задача ведомого — не просто как-то там удержаться в строю, а суметь заметить и те разрывы зенитных снарядов, и очереди «мессершмиттов» и прикрыть от них ведущего, если потребуется, ценой своей жизни.
— Сударь, так вы могли бы уступить место в общественном транспорте, скажем, молодой, несколько привлекательной даме? — после первой же беседы с комэском спросила Анна у Валентина Вахрамова.
— Отчего нет? — в тон ей ответил Валентин. — Уступлю, конечно. Если тот общественный транспорт не двухместный штурмовик, а место — не ведомого у командира эскадрильи…
Спорный вопрос двух новичков вскоре разрешил опять же случай, о котором штурман полка капитан Карев заметил немногословно и туманно:
— Нонсенс!..
Да, так уж вышло. После одного из тренировочных полетов на полигон, когда Вахрамов посадил машину и закапчивал пробег после приземления, ни с того ни с сего он вдруг поставил кран шасси в положение «убрано», отчего бронированная машина в следующее же мгновение сложила свои колеса, просела и оказалась «на брюхе».
Тяжелые черные тучи сгущались над головой младшего лейтенанта. Лежащий на земле штурмовик за каких-то полчаса собрал едва ли не весь аэродромный люд. Одни предлагали поднять его домкратами, другие — всем скопом, просто на руках. А третьи ничего не предлагали — третьих интересовало, почему это младший лейтенант Вахрамов в такую трудную для страны пору выводит из строя боевое оружие?..
— Перепутал рычаги — это отговорка! — возмущался какой-то майор в новехонькой меховой куртке, какие выдавали только летному составу.
Анне голос майора показался знакомым.
— Нет, вы все-таки скажите: для чего подломали боевой штурмовик?.. — настаивал он, и тут Анна узнала в наступавшем на Валентина Вахрамова майоре Гошку Шверубовича.
«Значит, уже продвинулся в чинах», — подумала она и хотела было ринуться на него сама, спросить метростроевского стукача, что же он смыслит в летном-то деле, у кого такое право получил — только требовать да поучать?.. Но что-то остановило Анну. Она отошла в сторону от окруживших Валентина людей, и тогда ей стало невыносимо стыдно за себя. «Как же все хитро устроено, — как бы оправдывая эту свою слабость, рассуждала Анна: — Одни идут в огонь, навстречу смерти, а другие их только уговаривают это делать, ничем при этом не рискуя. Гражданственный блеск в глазах, надутые на шее жилы — весь антураж Гошки Шверубовича. И уже майора заработал…»
— Нонсенс! Повторяю вам, товарищ майор. Непредвидимая несуразица, черт возьми!.. — до Анны долетели слова Карева, и в том, как он произнес их, она поняла: шутить штурман полка не собирается. — Катились бы вы лучше отсюда. Без вас разберемся!..
— Хорошо, хорошо, — Шверубович засуетился. — Я представитель… Я обязан доложить о случившемся…
— Докладывай! — усмехнулся Карев, смахнул самолетным чехлом пыль с сапог, набросил на плечи парашют и полез в кабину штурмовика.
Котельниковская группировка противника была разгромлена. Воодушевленная победой под Сталинградом, Красная Армия продолжала гнать фашистские орды на всех участках фронтов от Ленинграда до Кавказа. Опасаясь прорыва советских войск на Таманский полуостров, немцы создали мощный оборонительный рубеж, протянувшийся от Новороссийска до Темрюка, и назвали это далеко не сентиментальные нагромождения из железобетонных дотов, дзотов, минных полей, противотанковых и противопехотных укреплений Голубой линией. Штурмовать эту линию, уничтожать противника в небе над Таманью и предстояло вместе с другими штурмовиками 805-го авиаполка.