Несчастный тиран совсем потерял покой. Он даже подал жалобу в общеэллинский арбитраж. Он говорил, что Арат нарушает все правила человеческого общежития и нападает на него в мирное время. На суд Арат не явился, и его обязали уплатить большой штраф. Штраф Арат заплатил, а тирана в покое не оставил. Он даже решился встретиться с Аристиппом в открытом бою, и, разумеется, был разбит. В конце концов он все-таки заманил тирана в ловушку. Было это ночью, поэтому Арат был в своей родной стихии. Войско Аристиппа было разгромлено. Люди бежали кто куда. Арат, словно гончая, летел впереди по следу. Местность была изрезана, на пути было множество холмов и лощин. Но Арат словно нюхом чувствовал, куда бежал тиран, и каждый раз поворачивал в нужном направлении. Наконец у самых Микен они настигли беглеца. Его умертвил какой-то критский наемник. Арат поскакал к Аргосу. Увы! Он опоздал. В городе уже сидел новый тиран, сын и наследник Аристиппа, Аристомах. Кажется, кто угодно мог пасть духом после таких неудач. Но Арат и тут не отступил. Он начал все сначала — снова плел интриги и опять ночами кружил возле Аргоса.
Этот Аристомах обнаруживал большое фамильное сходство с родителем. И управлял он точно так же. Однажды Арат сумел-таки ворваться в город. Но все его тамошние союзники бездействовали, парализованные ужасом. Они дорого за это заплатили. Когда Арат отступил, 80 именитых граждан подвергли пыткам и удавили на глазах их семей. Но в конце концов нервы тирана сдали. Он не мог больше жить на вулкане. Аристомах заявил ахейцам, что добровольно слагает с себя власть, освобождает Аргос и присоединяет его к союзу. С тех пор бывший тиран стал ревностно служить демократии. Ахейцы даже поручали ему ответственные посты и доверяли важные дела. Словом, забыли о его прошлом и простили. Но Арат ничего не забыл и ничего не простил. В душе он затаил смертельную ненависть. Много лет спустя, получив чрезвычайные полномочия, он воспользовался очередной изменой Аристомаха и добился его казни. Бывшего тирана бросили со скалы в море (Plut. Arat. 26–29, 35; Polyb. II, 59–60).
Аргос и Афины были освобождены в один год. То был блистательный триумф Арата. Престиж союза вырос необыкновенно. Арат был самым популярным человеком Эллады. Философы говорили о нем на лекциях, художники изображали его подвиги на картинах, поэты слагали о нем стихи, благодарные города воздвигали в его честь статуи. Все новые и новые города просились в Ахейский союз. На тиранов напал панический страх. Они укрепляли стены, усиливали охрану, ежечасно проверяли посты — напрасно! В одну прекрасную ночь в их дворец ворвался неотвратимый Арат. «Пелопоннесские тираны впали в уныние… так как Арат неотступно требовал от них отречения от власти» (Полибий). И вот они дрогнули и сдались. Один за другим они стали отказываться от власти (Polyb. II, 44, 3–5; Plut. Arat. 20)[5]. Оковы Эллады на глазах падали. Уже Арату казалось, что близок желанный миг, когда эллины избавятся от мучителей и сплотятся в единый союз. И вдруг страшная неожиданность превратила в ничто все его начинания.
Беда пришла из Спарты. Этот великий город, некогда властелин и гроза всего Пелопоннеса, ныне ослабел и напоминал дряхлого льва, у которого от старости стерлись зубы. Но он до сих пор внушал окрестным народам страх и почтение. Так глубоко в сердце каждого пелопоннесца пустил корни многовековый трепет перед прежним владыкой. И вдруг эта дряхлая умирающая Спарта воскресла. Воскресил ее молодой царь Клеомен. То был поразительный человек, казалось, пришедший из тех времен, когда Эллада была еще матерью героев. Прекрасный воин и полководец, обладавший поистине гениальными способностями, человек несокрушимой воли, готовый пожертвовать всем ради величия Спарты. «Сама природа предназначила его в вожди и цари», — говорит Полибий (V, 39, 6). Он наделен был царственным величием и редким обаянием. Даже враги преклонялись перед Клеоменом. Спартанцы же обожали своего царя и верили, что он возродит их государство. Как будто Спарта перед окончательной гибелью все свои былые доблести и таланты воплотила в одном человеке.
5
Любопытная черта — ни одного из них Арат не простил. Из-за него погиб бывший тиран Лидиад. Обычно говорят, что это была несчастная случайность. Зная Арата, я не была бы в этом так уверена. Известно, что этот самый Лидиад, уже отрекшись от власти, писал нашему знакомцу тирану Аристомаху, который только собирался это сделать, остерегал его и просил не верить Арату. «Ненависть этого человека к тиранам непреклонна и неумолима», — писал он (