Слово взял Фрэнк Мадтер.
– Наши проблемы – это регулирование дорожного движения и мелкие правонарушения, а также время от времени наведение порядка в Брэйтауне. Любой, кто имеет голову на плечах и крепкие руки, способен справиться с этой работой.
Послышались одобрительные реплики со стороны Бердсонга и Мэддокса.
– Кто подал заявления? – спросил Идес Брэй.
Холмс глубоко вздохнул.
– Мне бы хотелось, чтобы совет первым рассмотрел заявление Фрэнсиса Фандерберка. – На миг воцарилось молчание, а затем раздался громкий смех. Один Холмс сохранял серьезное выражение на лице. – Фокси полагает, что его военный опыт и умение обращаться с огнестрельным оружием дают ему право занимать эту должность.
Бен Бердсонг улыбнулся.
– Ну, если нам захочется кого-нибудь застрелить, то полагаю, что Фокси – именно тот человек, который нам нужен.
– Скорее наоборот: застрелят именно его, – заявил Идес.
Но Холмс был неумолим:
– Я обещал Фокси, что прослежу за тем, чтобы его заявление было рассмотрено самым внимательным образом.
– Вот и будем считать его рассмотренным, – произнес Бен Бердсонг.
Хором прозвучали слова одобрения.
– Ставлю на голосование заявление Фрэнсиса Фандерберка о предоставлении ему должности начальника полиции, – объявил Холмс.
– Поддерживаю, – произнес доктор Мадтер.
– Все, кто желает удовлетворить просьбу, изложенную в заявлении, произнесите слово «Да».
Последовало молчание.
– Все, кто возражает против удовлетворения просьбы, изложенной в заявлении, произнесите слово «Нет».
Последовало наперебой сказанное «Нет».
– Я тоже говорю «Нет», и это означает, что совет единодушно отклоняет заявление Фрэнсиса Фандерберка.
Холмс отложил в сторону письмо Фокси и взял со стола другой лист бумаги.
– Следующий кандидат на должность начальника полиции – Уильям Генри Ли.
После многозначительной паузы началось обсуждение:
– Как, Уилл Генри?
– Долгоносик его донял?
– Да.
– Ну, зато он абсолютно честен, как и его отец.
– Умеет убеждать. На заседаниях церковного совета он в состоянии проводить резолюции, не разозлив народ.
– А он сможет себя защитить?
– Я учился вместе с ним в деревенской школе и насколько я помню, он никогда первым не лез в драку, но и никогда никому не позволял взять над собой верх.
– А он будет работать за эти деньги?
– Будет, – пояснил Холмс. – Но если работы прибавится, то думаю, что мы заранее должны предусмотреть возможность прибавки. Ведь у него семья.
– А с оружием он умеет обращаться?
– Из ружья ему стрелять, конечно, не придется, но я наблюдал, как ловко он стреляет белок из двадцать второго калибра.
– Он добрый прихожанин. Думаю, он пользуется таким же уважением, как и любой из сидящих здесь его сверстников.
– А кстати, сколько Уиллу Генри лет?
– Около тридцати. Он года на два меня младше.
И опять воцарилась тишина. До сих пор Холмс не высказывался, а только отвечал на вопросы. Зато теперь он решил сказать свое слово:
– Уилл Генри – человек ответственный. Он неглуп и, думаю, никогда не будет использовать свою должность кому-нибудь во зло, на что Фокси вполне способен. Он аккуратно платит по счетам, и семья его давно укоренилась в графстве Меривезер. Особенно удачливым фермером он никогда не был, но у него хватало смекалки, чтобы оставаться на плаву, пока не появился долгоносик. Ну, а когда это случилось, у него хватило ума покончить с этим, не дожидаясь, пока окажется по уши в долгах. Все знают, что он человек с характером и добрый христианин. Раньше он не занимался ничем, кроме фермерства, но полагаю, что если его назначат на эту должность, он будет чувствовать себя обязанным отдавать ей всего себя, и думаю, что это хорошо. Считаю, что нам следует принять его на работу.
– Ставится на голосование, – без колебаний заявил Фрэнк Мадтер.
– Постановку на голосование поддерживаю, – проговорил Бен Бердсонг.
– Все, кто «за», скажите «Да».
Раздалось дружное «Да». Промолчал лишь Идес Брэй, который счел нужным сделать отдельное заявление.
– Ну, раз уж вы решили, что вам непременно нужен начальник полиции, назначение Уилла Генри станет наименьшим злом. Итак, «Да».
– Следовательно, совет принимает единодушное решение удовлетворить просьбу Уильяма Генри Ли и назначить его на пост начальника полиции, – проговорил Холмс. Послышался шум отодвигаемых стульев. – Есть еще один вопрос. В первый раз город нанимает человека на должность, где исполнение служебных обязанностей может быть сопряжено с опасностью для жизни и здоровья. Мы просим этого человека носить оружие, чтобы защищать нас, и в любой момент может случиться так, что, исполняя это поручение, он будет убит. Полагаю, что нам следует что-нибудь предпринять в отношении страховки, которая помогла бы его семье в случае, если он, выполняя свой долг, будет убит или станет инвалидом.
– Не думаю, – проговорил Идес Брэй, – чтобы город должен был приобретать за свой счет страховые полисы для своих служащих. Вижу в этом нежелательный прецедент.
– А почему бы нам не увеличить ему оклад на десять долларов в месяц с условием, что эта прибавка имеет целевое назначение и должна быть истрачена на оплату страховки? – высказался Бен Бердсонг.
– Ставится на голосование, – заявил Фрэнк Мадтер.
– Постановка на голосование поддерживается, – произнес Ламар Мэддокс.
– Кто за то, чтобы принять это предложение?
– «Да»! – проговорили четверо.
– Кто против?
– «Нет»! – раздался одинокий голос Идеса Брэя. – Это дурной прецедент.
– Предложение принято, – заявил Холмс. – Других вопросов нет?
– Есть предложение закрыть заседание.
– Предложение поддержано.
– Кто за то, чтобы принять его?
– «Да»! – хором воскликнули все.
– Тогда с Новым годом, с новым счастьем, джентльмены!
Глава 3
Уилл Генри Ли спустился с фасадного крыльца, обуреваемый страхом и преисполненный решимостью человека, наконец-то рискнувшего броситься с огромной высоты в неведомые воды. Знание истории семьи подсказывало ему, что пять ступенек, по которым он должен был спуститься, чтобы выйти во двор, – это путь, пройдя который, он переменит не только собственную жизнь, но и судьбы следующих поколений. Где-то в одном из ящиков, стоящих на гладком полу фургона, лежит Библия, владельцы которой прослеживаются вплоть до 1798 года, а теперь, во второй половине последнего дня 1919 года, он становится первым из семьи, кто покидает землю, не идя при этом на войну.
Он подошел к небольшой группе людей, дрожавших от холода возле работавшей на холостом ходу машины. Двое чернокожих попрощались и отошли, направившись по промерзшей земле к одному из маленьких некрашеных домиков в нескольких ярдах оттуда. Двое других произносили последние прощальные слова. Чернокожая женщина утирала слезы.
– Ну, Флосси, не надо, – произнес Уилл Генри. – Ты же знаешь, что очень скоро опять будешь с нами.
– Это правда, Флосси, – подтвердила жена Уилла Генри, Кэрри, в свою очередь вытирая глаза. – Ты же знаешь, что без тебя и Роберта нам не обойтись.