Холмс встал.
– Ладно, тогда оставим так, как есть. Пойду, поработаю.
А Билли остался за столом, размышляя о Уилли. Что-то давно он не вспоминал об Уилли!
Сам же Уилли Коул находился на расстоянии одной мили от него, в гостиной дома матери.
– Они, что, задавали конкретные вопросы по поводу Уилли Коула или Такера Уоттса?
– По поводу обоих, – отвечала Нелли. – Но больше всего им хотелось узнать, не скрывался ли ты у Така и Сары в Коламбусе. Словно они хотели бы навесить на тебя обвинение в том, что ты прятал… самого себя. Я им сказала, что после того, как Уилли убежал, я ничего о нем не слышала до тех пор, пока не узнала, что он попал под машину в Алабаме.
– Ну, ладно, слушай, пусть тебя это не беспокоит. В архивах суда графства Маскоги есть свидетельство о рождении Такера Уоттса, и подлинность моей личности подтверждается тридцатилетним послужным списком, свидетельствующим о моем пребывании в вооруженных силах. Ни фотографий, ни отпечатков пальцев Уилли Коула не существует. Я на четыре дюйма выше и на сто фунтов тяжелее того Уилли Коула, которого видели в последний раз столько лет назад. Им наплевать на Уилли Коула. Тот, кто занимается всем этим, просто не хочет, чтобы у него под ногами болтался Такер Уоттс. Им, вдобавок, надо очернить Билли Ли. Я переговорю с ним об этом.
– А ты уже рассказал обо всем Элизабет? – Нелли и Элизабет уже встречались дважды, в последний раз две недели назад.
– Нет. Для нее ты все еще тетя Нелли, и думаю, пусть лучше пока все останется, как есть.
Такер ничего не рассказал Элизабет только потому, что понятия не имел, как она на это отреагирует. Непредсказуемость ее поведения придавала ей дополнительное очарование, но одновременно часто ставило его в тупик.
Он вышел из дома и направился в банк.
Такер глядел через стол прямо в глаза Билли.
– Извините, что не рассказал вам об этом с самого начала, – проговорил он. – Просто мне это не показалось важным.
– В тот момент это и не было важным. Важно теперь то, что следует соблюдать особую осторожность. Постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы Скитер не висел у вас на хвосте.
– С шерифом я смогу справиться и сам.
– Не скажите, Такер, – возразил Билли. – У Скитера в этом графстве слишком много холуев, и к тому же он далеко не дурак; Как-то он попытался подложить Маршалла Паркера, сфабриковав обвинение против него; как мне представляется, они тогда вместе с Санни Баттсом подсунули ему в мастерскую самогон. Если он захочет подловить вас, то тоже найдет способ. Если, конечно, не будет заранее знать, что мы начеку.
Некоторое время Билли вертел в руках пресс-папье.
– Когда мы были маленькими детьми, наши семьи несколько раз бывали друг у друга.
– А вы с ним виделись, когда он убежал из Делано? Это строго между нами.
– Как-то раз он появился у нас в доме, когда я был в школе. Папа отослал его куда-то за Алабаму, в какую-то деревушку, где он должен был бы работать на ферме с семьей одного издольщика. Лично я его не видел. Через несколько лет мы узнали, что он погиб. Я как раз в это время поступил на военную службу в Форт-Беннинге. И только тогда узнал, что он, оказывается, приехал к нам в дом.
– Жаль, что у Уилли судьба сложилась так скверно. Мы вместе играли в детстве. Мама старалась помочь его семье, когда его отец потерял работу. А папа всеми силами старался вызволить Уилли из беды. Для всех, увы, это кончилось плачевно.
Такер молчал.
Глава 11
Из офиса Билли Такер направился в участок и там с удивлением увидел, как Бадди Бартлетт сидит на полу и сортирует дела. Самому ему так еще и не удалось покопаться в замызганных бумажках и поискать необходимые ему записи времен Уилла Генри Ли, и у него не было ни малейшего желания разрешить это сделать кому-нибудь другому из опасения, что кто-нибудь прежде него самого натолкнется на тот самый документ.
– Какого черта вы тут возитесь, сержант? – Такер произвел Бартлетта в сержанты и сделал его постоянной работой дневное дежурство в участке. Молодой человек проявил организаторский талант, и теперь все шло гораздо более гладко, тем более, в участке всегда постоянно находится ответственный сотрудник полиции. Это давало Такеру возможность спокойно отлучаться.
– А, привет, начальник. Денек сегодня выдался довольно тихий, и я решил, что пора заняться всей этой документацией.
– У вас есть на это время?
– Ну, я уже сказал, что сегодня довольно тихо. И еще оказалось, что они вовсе не так уж перемешаны, как можно было ожидать. Дела идут в связках, иногда за три или четыре месяца подряд. – Он указал на перевязанные ленточкой папки, лежащие рядом с ним на полу. – Вот эта связка, похоже, охватывает несколько лет. Все это дела и протоколы времен начальника полиции Ли, отца нашего Билли Ли, и относятся они еще к двадцатым годам.
– Просматривали?
– Нет, зачем, пусть так и хранятся вместе. Поставим их, как есть. Нам такая древность не понадобится. Или нет, начальник? Мне-то кажется, что надо ограничиться определенным сроком давности дел, к примеру, десятью годами. И места у нас прибавится, если мы сдадим старье в муниципальный архив, а то и просто выкинем.
Такер поднял связку с полу.
– Неплохая мысль. Сейчас я просмотрю эти папки и погляжу, имеет ли что-нибудь историческую ценность. Он же был первым в городе начальником полиции, верно?
– Верно. Мой отец хорошо его помнит. Говорит, что он был хорошим человеком.
– Тогда продолжайте разбирать дела. Начните с двух-трех последних лет и идите назад до пожара, приведите эти дела в относительный порядок, а я позабочусь о том, чтобы для остального найти место в городском архиве.
Такер зашел к себе в кабинет и выложил захваченную с собой связку на стол. Скинул с себя пальто и повесил его на место. Сев за стол, он расшнуровал бумаги и разложил папки. Руки у него дрожали. Почти сразу он нашел то, что искал. На простом листе бумаги с пожелтевшими краями было написано:
«Арестован Уилли Коул, возраст 15 лет, по обвинению в краже ветчины и одного мешка бобов, предъявленного владельцем бакалейного магазина Э. Роутоном. Коул в городском суде заявил о своей виновности и приговорен к 10 дням городской тюрьмы. Прикреплен к управляющему городским хозяйством для производства уличных работ».
Далее шла дата и подпись.
Вот оно! На этом листочке бумаги уместилось все уголовное прошлое некоего Уилли Коула, милостью дядюшки Така, ныне покойного. Такер удивился: неужели этот лист бумаги мог бы ему повредить? Он решил сначала уничтожить его, но затем передумал, аккуратно сложил его, сунул в кармашек рубашки и застегнул пуговицу.
Минуту или две он сидел, собираясь с силами, глубоко дыша, и, наконец, полностью расслабился. Глупо, но на душе стало вдруг легко. Он опять подался в кресле вперед и положил локти на стол, после чего продолжил просмотр дел. Шла одна «мелочевка»: мелкая кража, рукоприкладство по отношению к жене, угон автомобиля. Потом на глаза попалось короткое, зато красочное описание ограбления банка в самом начале января 1920 года в самый первый день работы начальника полиции. Такер усмехнулся. Ну и начало! И тут ему попали в руки фотографии.
Они оказались потрясающими. Первой мыслью Такера было: а почему они не в музее? Юность и незащищенность мальчика, казенный холод мизансцены, ужас, вызываемый одним видом телесных повреждений, – все это усугублялось умело используемым освещением и глубиной тона фотоотпечатков. Он решил, что позитивы, наверняка, сделаны контактным способом с крупноформатного негатива, к примеру, 8х10, снятого камерой с раздвижным мехом, какие давно вышли из моды. Прочитал отчет о результатах вскрытия и поразился его высокопрофессиональной четкости и ясности. Затем он просмотрел записи новоиспеченного начальника полиции, относящиеся к ходу расследования, включая беседу с Фокси Фандерберком, а также переписку, связанную со вторым убийством – жертвой оказался застреленный мальчик, обнаруженный висящим на ограде из колючей проволоки. Было ясно, что Ли считал эти два убийства взаимосвязанными.