Начальник столичной охранки очень быстро понял, что для него значит перевербованный секретный агент. Азеф стал его козырным тузом, его удачей, замелькали чины, ордена, потекли деньги. Разумеется, он сразу же обрубил все прежние контакты провокатора и завладел им единолично[568]. Благодаря Азефу Герасимов занял в империи политического сыска самое высокое положение. Ушла в прошлое необходимость делать доклады о своих действиях начальнику Особого отдела Департамента полиции или вице-директору по политической части и даже директору. У него не стало промежуточных инстанций, каждая из которых присваивала кусочки его заслуг. Он находился в прямых сношениях с министром внутренних дел Столыпиным или, в крайнем случае, с товарищем министра.
В самых высоких правительственных кругах и дворцовых гостиных сложилось твердое мнение, что Герасимов знает обо всех злоумышлениях террористов, что он предотвращает только те покушения, которые желает предотвратить, что он в состоянии с помощью эсеров расправиться с любым лицом, какое бы высокое положение оно ни занимало. Его боялись все, включая министра внутренних дел. Поговаривали даже, что Столыпин в поездках держал Герасимова подле себя специально. Он надеялся, что начальник охранки не допустит покушения на министра в своем присутствии[569]. Все Охранные отделения империи фактически подчинялись Герасимову, их начальники обсуждали с ним планы действий и сообщали ему, а не Департаменту полиции о результатах проделанных операций. Он сосредоточил в своих руках всю центральную внутреннюю агентуру. В значительной степени Петербургское охранное отделение подменило собой Особый отдел Департамента полиции, да и сам Департамент.
Герасимову было выгодно не раскрывать всех покушений, не сажать всех боевиков,— пусть они бросают бомбы где угодно, но не в Петербургской губернии, включая столицу, за спокойствие в которой нес ответственность он — Александр Васильевич Герасимов. Ему требовалось доказывать свою необходимость, и он доказывал. Карьера, карьера и карьера. Практическая сметка, напористость и смелость привели Герасимова на Олимп политического сыска. Как же ему не ценить Азефа, своего Пегаса? Это же на нем он взлетел на Олимп. Они действовали дружно и в сговоре, взаимно уступая друг другу, разыгрывали рука об руку свои роли, каждый для своего блага. Пегас заблаговременно доносил седоку, что замышляется убийство, руководил всеми действиями боевиков и докладывал о каждом их шаге. Герасимов усиливал охрану и в нужный момент выпускал «брандеров», особенно неумелых филеров. Название это происходит из военно-морской терминологии, брандер — небольшое судно с горючим материалом, употреблявшееся для поджигания неприятельских кораблей. «Брандеры» обычно так вели наблюдение, что не заметить их мог только слепой. Не зная того, они .непременно спугивали наблюдаемого.
«Для этой цели,— писал Герасимов,— у нас имелись особые специалисты, настоящие михрютки: ходит за кем-нибудь — прямо, можно сказать, носом в зад ему упирается. Уважающий себя филер никогда на такую работу не пойдет, да и нельзя его послать: и испортится, и себя кому не надо покажет» [570]. Боевики, заметив за собой слежку, прекращали подготовку покушения, через некоторое время возобновляли действия и опять натыкались на «брандеров». Сдавали нервы, рассыпалась группа, боевики ни с чем покидали Россию.
Начальник Петербургского охранного отделения более двух лет теснейшим образом сотрудничал с Азефом, но так и не понял своего главного секретного агента. «Меня всегда удивляло,— писал Герасимов,— как Ън, с его взглядами, не только попал в ряды революционеров, но и выдвинулся в их среде на одно из самых руководящих мест. Азеф отделывался от ответа незначительными фразами, вроде того, что „так случилось". Я понял, что он не хочет говорить на эту тему, и не настаивал. Загадка так и осталась для меня неразрешимой»[571]. Не один Герасимов признавался, что не разобрался в Азефе. Бывшая народоволка, осужденная по «процессу 17-ти», впоследствии член Боевой организации эсеров П. С. Ивановская, хорошо знавшая Азефа, писала о нем:
569
41 См.: Щеголев П. Е. Жандармские откровения//Каторга и ссылка, 1929, № 5(54). С. 100—101. Показания бывшего начальника Особого отдела Департамента полиции И. П. Васильева.