В Петербурге Судейкину удалось распропагандировать народовольца Меркулова и завербовать его на службу в полицию [268]. Меркулов выдал многих народовольцев, участвовавших в подготовке покушений на Александра II. Вербуя Меркулова, Судейкин одновременно «работал;» с Окладским, ставшим полицейским агентом в октябре 1880 года, но еще не выпущенным из Петропавловской крепости. Окладский вспоминал:
«Судейкин встретил меня очень сурово и сказал мне, что он меня знает и видел раньше. Я, конечно, удивился, как он мог меня знать. Тогда он напомнил мне, что, когда я в Киеве на Боричевом току занимал дом, в котором была устроена мастерская, где я изготовил разрывные бомбы и выносил во двор сушить формы, он с этого времени наблюдал за мной с высоты колокольни Андреевского собора и смотрел в бинокль, что я делаю, причем со злобой сказал мне, что я тогда ускользнул из его рук и расстроил так прекрасно налаженное им дело наблюдения, что мой побег чуть не повредил его карьере, но зато я теперь не ускользну из его рук» [269].
В первых числах марта 1881 года во время аудиенции в Зимнем дворце военный прокурор генерал В. С. Стрельников доложил Александру III о своем старом знакомом, талантливом сыщике Г. П. Судейкине [270]. Стрельников превосходно знал его по совместной службе на юге России, где Судейкин проходил выучку у начальника Киевского жандармского управления В. Д. Новицкого. Молодой офицер прославился при разгроме народнических кружков. В 1879 году ему удалось арестовать И. К. Дебагория-Мокриевича, М. Р. Попова, Д. Т. Башуцкого, В. А. Осинского и других. Последний при аресте стрелял в Судейкина [271].
Протекция Стрельникова [272] помогла, и Георгия Пор-фирьевича Судейкина назначили на специально созданную для него должность инспектора столичного Охранного отделения. В его подчинении сосредоточилась вся полицейская агентура России. Политический сыск, руководимый им, заключил в свои объятия всю территорию империи. Арестованных по подозрению в совершении государственных преступлений присылали в столичную охранку к Судейкину из всех городов России.
«Арестованная в 1882 г. в Витебске,— вспоминала народоволка П. С. Ивановская,— через полтора месяца я была доставлена в Петербург в Охранное отделение на Гороховой улице. На третий день, часов в 10 утра, меня 2 жандарма ввели в небольшой кабинет. За стоявшим среди комнаты столом, спиной к окну, сидел в жандармской форме господин импозантной наружности. Большого роста, атлетически сложенный, широкоплечий, с выей крупного вола, красивым лицом, быстрыми черными глазами, весьма развязными манерами выправленного фельдфебеля — все это вместе роднило его с хорошо упитанным и выхоленным жеребцом. По-видимому, отличная память и быстрая усваи-ваемость всего слышанного дали Судейкину возможность выжимать из разговора с заключенными пересыльными, которых он в 1879 г. сопровождал из Киева в Сибирь, много полезных знаний для своего развития и своего служебного положения. Сам он говорил, что политические впервые его познакомили с учением Маркса. (...) Речь неслась как бурный поток, перескакивая с одного предмета на другой без всякой связи. Имена великих людей, гениев, стремительно неслись с жандармских уст. Упоминались К. Маркс, Маудсли, Дарвин и наконец Ломброзо. Последним он пользовался для доказательства той истины, что все люди одержимы безумием и нет правых и виноватых. „Во главе русского прогресса,— ораторствовал Су-дейкин,— теперь революционеры и жандармы! Они скачут верхами рысью, за ними на почтовых едут либералы, тянутся на долгих простые обыватели, а сзади пешком идут мужики, окутанные серой пылью, отирают с лица пот и платят за все прогоны"»[273].
Несмотря на нескрываемую иронию, с которой автор воспоминаний нарисовала портрет инспектора петербургской охранки, такого образованного сыщика российская тайная полиция еще не видывала. Судейкин легко освоился в столичной атмосфере и прижился в Охранном отделении. Начальство сразу же оценило его таланты. Он первый в России после Бенкендорфа и Дубельта начал внедрять новшества в политический сыск. Судейкин запретил скоропалительный арест выслеженной жертвы. Он требовал не спеша, наблюдая за каждым ее движением, устанавливать весь круг знакомых и уж потом наглухо защелкивать западню. Инспектор охранки не останавливался даже перед изощренной подлостью. Он подсаживал в соседние с народовольцами камеры предателей, и те, перестукиваясь с соседями, добывали у них информацию, называя себя фамилиями других революционеров, заранее изолированных. Так провокатор Окладский, спустя сорок три года, признался: «Разве сам я додумался бы до такой подлости... Меня Судейкин подсаживал, он меня заставлял называться Тихоновым. Самому мне где же было додуматься?» [274] Судейкин первый начал по-настоящему вербовать агентов из попавших в его руки революционеров, и, надо признаться, умело. Он предлагал сотрудничество всем, лишь подыскивая формулировки, наиболее подходящие для намеченных жертв, и, в случае удачи, прилежно превращал их в провокаторов.
272
6 18 марта 1882 года в Одессе генерал-майор Стрельников за издевательства над арестованными народовольцами был застрелен Н. А. Желваковым при участии С. Н. Халтурина.