Во времена Судейкина во Франции провокация законодательством была запрещена, провокаторов судили за подстрекательство и осуждали на длительные сроки тюремного заключения, более суровые, чем втянутых ими лиц. В России тема провокации выплеснулась наружу лишь в 1906 году. Полиция тщательнейше скрывала использование провокации как метода политического сыска. Русская полиция пользовалась услугами провокаторов и до Судейкина, но лишь при нем провокация получила развитие и широкое примеч-нение, именно Судейкин ее идеолог[275]. Провокаторов XIX века можно пересчитать по пальцам. Вот главные из действовавших в рядах «Народной воли»: С. П. Де-гаев, И. Ф. Окладский и А. М. Гартинг, еще десяток-полтора мелких. Но даже от такого количества провокаторов русское революционное движение несло невосполнимые потери.
В начале 1881 года (по другим источникам — в апреле или октябре 1881 года) в руки полиции попал
В. П. Дегаев, выгнанный за неблагонадежность из Морского кадетского корпуса. Из Дома предварительного заключения семнадцатилетнего Владимира однажды привезли в охранку к Судейкину. Их диалог со слов В. П. Дегаева записала член Исполнительного комитета партии «Народная воля» А. П. Прибылева-Корба:
«Я знаю, что вы мне ничего не скажете,— обратился он к нему,— и не для того я позвал вас, чтобы задавать вам бесполезные вопросы. У меня другая цель относительно* вас. Я хочу предложить'вам очень выгодные условия. Ваше дело будет прекращено, ваша виновность будет забыта, если вы мне окажете существенную услугу.
— Как! — воскликнул с негодованием юноша.— Вы хотите из меня сделать шпиона! Кто дал вам право говорить мне подобные вещи? — крикнул он, выходя из себя.
Но Судейкин остановил его. Началась игра кошки с мышью, столь любимая Судейкиным.
— Вы даже не выслушали меня, а уже рассердились,— заметил он, самоуверенно улыбаясь.— Не думайте, что я предназначаю вас на роль шпиона или предателя. Я не решился бы на это из уважения к вашей семье; и по вас вижу, что вы слишком благородны для таких ролей. То, что я вам предлагаю, заключается в следующем: правительство желает мира со всеми, даже с революционерами. Оно готовит широкие реформы. Нужно, чтобы революционеры не препятствовали деятельности правительства. Нужно их сделать безвредными. И помните, ни одного предательства, ни одной выдачи я от вас не требую» [276].
А. П. Прибылева-Корба
Что знал тогда Судей-кин о семействе Дегаевых, неизвестно. По описаниям мемуаристов эту очень дружную семью отличал дух тщеславия. Глава семейства, Наталья Николаевна Дегаева, дочь известного историка и писателя Н. А. Полевого, насаждала культ «исключительности» своих детей.
В доме царила атмосфера необычности и чрезвычайности. Все были высокого мнения друг о друге и готовились стать знаменитостями. Старшая дочь считалась талантливой актрисой, и от нее ожидали громкого успеха, по ней, с ее слов, страдал не кто-нибудь, а выдающийся революционер П. Л. Лавров. Младшая дочь, по мнению семьи, была незаурядной пианисткой, двум сыновьям предназначалась романтическая карьера на революционном поприще, поэтому в дом приглашались руководители «Народной воли». Отзывались они о салоне мадам Дегаевой сдержанно[277]. «Семья эта была ни дурна, ни порочна,— писала А. П. Прибылева-Корба,— но чего ей абсолютно недоставало — это твердо установившихся принципов и знания тех границ, на которых устанавливается чуткая совесть или гордое самоуважение. Она являла собою зыбкую почву и не могла дать русскому революционному движению закаленного борца за свободу; она дала ему человека способного, предприимчивого, деятельного, но тщеславного, лишь посредственно смелого, принимавшего участие в опасных предприятиях частью из тщеславия и, может быть, также из любви к чрезвычайному, столько свойственному всему семейству Дегаевых» [278].
Юный Дегаев решилч что сможет перехитрить Су-дейкина и заодно весь Департамент полиции, войти к ним в доверие и принести партии такую же пользу, как народоволец Н. В. Клеточников, проникший в штат III отделения. Член Исполнительного комитета «Народной воли» С. С. Златопольский дал согласие, и В. П. Де-гаев йачал действовать. В январе 1882 года Судейкин, рассчитывая получить сведения о заграничных членах Исполнительного комитета партии «Народная воля», отправил Дегаева в поездку по Европе. По дороге в Швейцарию Владимир остановился в Москве, где благодаря его неумелой конспирации в руки полиции попали многие народовольцы [279]. В Женеве В. П. Дегаев встречался с эмигрантами.