— Володь, мы умерли. — Измайлов выбрался из машины и жалостливо посмотрел на майора. — Не туман это был, а газ. Сдохли мы по дороге, не добравшись до корпоратива. Представляешь, они нас ждут, думают, праздник будет, а получатся поминки.
— Пошел ты в жопу, Измайлов. — Майор снова включился. — Я мыслю, а значит живу. Но к тебе это не относится. Ты живешь, пока у тебя в кармане шуршит.
— Володь, хорош завидовать, достал уже. Если ты мыслишь, тогда скажи, где мы?
— Это ты у меня спрашиваешь? Это я вез тебя сюда?
— Какая разница, кто вез. Ты же видел своими глазами, по какой дороге мы ехали. По какой всегда, а выехали, хрен пойми куда.
— А ты меня заморочил своими адскими штучками, что я пропустил момент, когда ты реальность подменил наваждением. — Яковлев суеверно отошел от Измайлова на несколько шагов и перекрестился.
Гриша закатил глаза под лоб и вернулся в машину. Майор, озираясь, завертелся на месте. Туман позади почти рассеялся. За ним виднелся знакомый кусок московской дороги со всеми прилегающими постройками. На дороге моргали аварийками больше десятка машин.
— Пойду, поговорю с народом. — Яковлев поправил фуражку. — Узнаю, что думают насчет всего этого.
Измайлов ничего не ответил, просто согласно кивнул головой. Майор прогулочным шагом подошел к границе, отделяющей грязный асфальт от сухого проселка, и с интересом рассмотрел его. Дороги были словно впаяны друг в друга без явной границы. В природе такого произойти не могло. Плодородная земля, пусть и накатанная машинами, никак не могла плавно перейти в асфальт. Володя постучал каблуком по границе, чтобы выведать секрет, но ничего не произошло.
Он направился дальше, к людям, озадаченно сгрудившимся у своих машин. Видимо их занимали те же вопросы, что и его. Наверняка кто-нибудь из них был в курсе происходящих вокруг метаморфоз. Сырой снег под жаркими лучами солнца таял и сбегал ручьями в кювет. От нагревающегося асфальта поднимался пар. Яковлев ощерился в улыбке, увидев у ближайшего к нему автомобиля одиноко стоящую блондинку, пытающуюся дозвониться. Уж лучше с ней коротать непонятную ситуацию, чем с затащившим его в преисподнюю демоном Измайловым.
Он замер на полушаге. Где-то совсем рядом раздался громогласный рык, от которого стало щекотно в ушах и слишком тепло в трусах. На противоположной стороне дороги появились какие-то существа, похожие на того, которого они видели мельком в тумане. Один из них выделялся огромным ростом и массивной фигурой, как у прямоходящего бизона. Он с легкостью сорвал могучей лапищей крышу ближайшего к себе автомобиля и вынул из него человека. Над дорогой разнесся дикий предсмертный вопль ужаса.
Не помня себя и блондинку от страха, Яковлев бросился назад, к машине ненавистного и в то же время, горячо обожаемого сослуживца. Спиной и потеющим загривком майор чувствовал приближение чудовищ. Интуиция на опасность за время службы у него выработалась профессионально. Он, даже не глядя на экран телефона, знал, кто ему звонит. Если вибрация отдавала в пах, то подчиненный, если в ягодицу — начальство.
— Гриша, открой дверь! — Выкрикнул Яковлев сбивающимся на фальцет голосом.
Измайлов медлил. А сзади, громко цокая копытами, бежали исчадия ада. Когда до машины осталось не больше трех шагов, дверь открылась. Майор «щучкой» залетел на пассажирское сиденье и носком офицерского ботинка захлопнул за собой дверь.
— Она с тобой? — Спросил Измайлов и кивнул в окно пассажирской двери.
Яковлев вывернулся, заняв нормальное положение, и посмотрел в окно. К машине, спотыкаясь на каждом шаге из-за высоких каблуков, бежала та самая блондинка. Майор заметался, выбирая между безопасностью и красивой девушкой, которая после спасения могла его отблагодарить.
— Да, это… с нами поедет. — Он потянул ручку, чтобы открыть дверь, но не успел.
Огромная тварь, размером с двух горилл, появилась настолько внезапно, что полицейские не успели заметить ее приближение. Она схватила девушку у самой машины в обе лапы и перекусила ее пополам, обрызгав спорткар струями крови. Яковлев впал в состояние панического транса, потеряв способность соображать и реагировать. Гриша, напротив, мобилизовался и, не обращая на скрежет бампера и бьющееся о неровности дороги днище, дал по газам.
У твари взыграли инстинкты охотника. Она бросила обе половинки тела на землю и бросилась за машиной следом. Измайлов, увидев в зеркале заднего вида окровавленный оскал, принялся орать, как безумный. Тварь догоняла машину, неспособную разогнаться по «убитому» проселку. Она почти нагнала ее, даже смогла ударить ладонью по задней части, примяв ее, как будто она была из фольги. Гриша решил, что через считанные секунды закончит свою жизнь примерно так же, как несчастная девушка.