На кладбище прибыли 2 агента на велосипедах и конвоируемый ими наш экипаж повернул к ближайшему предместью, где нас ожидали целые маневры с «аттаками», стрельбой и преследованием бегущего «неприятеля» в лице, разумеется, все тех-же переодетых агентов. Карета наша останавливается на набережной какого-то канала, шириною с петербургскую Мойку, с довольно крутыми и высокими берегами. Появляется совершающий свой обход стражник с собакой и один из велосипедистов, привязав через плечо мешок, направляется на своей машине вдоль набережной. Стражник подает команду аттаки, но не освобождая собаки от намордника, и не успел велосипедист миновать 2-х трех фонарей, как был настигнут стремглав летящей овчаркой, которая, вопреки моего ожидания, не старалась схватить его за болтавшийся мешок или, по обычаю наших дворняжек, за панталоны, а, забегая сбоку переднего колеса, стала давать такие толчки прямо в колесо концом своего массивного намордника, что через несколько секунд велосипедист вместе со своею машиной был уже на земле. Оказывается полицейские собаки здесь дрессированы так, чтобы при преследовании велосипедистов их отнюдь не хватать, ибо тогда вор может отделаться лишь клочками своей одежды, а непременно свалить велосипед ударами намордником в переднее колесо.
На смену побежденного выступил другой велосипедист, вооруженный на этот раз револьвером. Но тщетно он старался напугать преследовавшего его пса, стреляя в него почти в упор — скоро магазин был израсходован, а затем и велосипедисту пришлось просить пощады. Открытая нами пальба привлекла внимание мирных граждан этого квартала, которые повысыпали из домов, но не только не слышалось каких-либо протестов на нарушение их покоя, но все с видимым удовольствием созерцали, как их главный коммиссар показывает иностранцу действительно замечательную дрессировку охраняющих теперь ночную безопасность гентского населения полицейских собак.