– Мне его поцеловать что ли?
– Я не прошу его целовать, но посмотри на него, – вор лежал на тротуарной плитке без сознания с окровавленным лицом, Андрей посмотрел на него после моих разговоров, и что-то поменялось в его бездумном взгляде.
– Не забывай Андрей зачем ты тут, а главное почему…, – сказал ему отчаянным от несправедливости и безрассудства голосом. Я и в этот момент не считал его глупым, но, а если этот человек способен впасть в такое состояние то, что было бы со слепой от власти бестолочью? Надеюсь, такие в полицию не попадают, ведь недаром у нас очень маленькая вывеска перед входом и дверь, которая сливается со стеной – не очень-то мы гостеприимны. Да и заявлений меньше!
Мы подняли побитого вора за обе руки и потащили добычу в гнездо – не оставлять же его здесь? Перед этим мы нашли пару невнятный понятых, которые мало что понимали в данной ситуации и, соответственно, легко подписали нужную нам бумагу. В ней помимо описания самого воровства было и описание сопротивления. А что с потерпевшей? Она просто была рада, а ее подпись сверкала на листочке. По дороге в отделение бедолага пришел в чувство, но идти сам, не качаясь из стороны в сторону, не мог, поэтому приходилось периодически его поддерживать за грязные рукава на темной куртке и поправлять стянутую на голове балаклаву.
Дошагав до отделения, мы потащили его в допросную, так как грабитель как раз достиг нужной кондиции и уже мало-мальски мог возмущаться. Тут мы показали ему документ, против которого не попрешь, но что мы – звери какие-то? Все же и мне, и Андрюхе было стыдно за случившееся. Уж мне-то точно! Я выдал сумчатому ручку и посоветовал писать чистосердечное признание, тогда мы забываем про понятых и, как следствие, про сопротивление при исполнении.
– Но я не сопротивлялся! – попытался он возразить, но я опять направил его взор на специально для этого сделанный документ.
– Аааах! – вор все понял, стал заполнять новый документ, в котором представился Непоймановым Виктором Сергеевичем и описал все в нужных всем красках. Я посмеялся – ему теперь фамилию менять что ли?
Архицель!
Нехорошо получилось с этим…столько времени потратили и опять отвлеклись от основного дела – таким образом, мы никогда ничего не добьемся: сначала ждали экспертов, потом гоняли наркоманов, но теперь меня ничто не сможет отвлечь. Как будто бы сам бог стал направлять меня в одну сторону, а я и не думал оглядываться. Я был решителен, пока Андрей использовал обеденное время по назначению, мой беглый взгляд пролистывал многочисленные, но почти бесполезные улики. Наконец наткнулся на интересный факт по предпоследнему делу – свидетелем оказался майор Осин. Он был когда-то крайне ценным сотрудником, его даже по телевизору показывали! Оказывается, майор смог задержать негодяя с поличным и даже зафиксировал на бумаге свой подвиг – это меня обрадовало! Там описывалось совсем немного: «Я Осин Павел Николаевич прогуливался в сторону парка сквозь безлюдный дворик. Как вдруг я увидел такую картину – один человек лежал на земле, кричал, а другой заткнул ему рот и ударил каким-то предметом. Негодяй как раз начал скрываться в мою сторону. Я притаился за колонной и в нужный момент напрыгнул, оглушив. Убийца был странно одет, а в кармане лежала окровавленная стрела – первый раз вижу, чтобы такое использовали как оружие ближнего боя».
Продолжающиеся нападения возможны, ведь это может быть не маньяк одиночка, а секта или группа киллеров – странно конечно. Я не мог найти материалов допроса, почему мы не обращали внимание на это дело? Кто его оформлял? Читая дальше, я узнал, что его оформлял Гена и…а так все хорошо начиналось…но я заметил подпись: «застрелен при попытке бегства»! Я уже хотел было идти спрашивать детали у Гены, однако, что там вообще произошло? Почему он не афишировал наше внимание на этом деле, которое могло ответить на много вопросов? Но вовремя опомнился – Гена…ах ты падаль!
– Шикарно поели!
– Да-да, – в кабинет вошли довольные собой Гена и Вова. Я изловчился, сдвинув папку к груди, переложил ее на колено и прижал к столу с обратной стороны.
– А ты, что уже пообедал?
– Нет, у меня сегодня разгрузочный день, – ответил я на Вовин вопрос. И продолжил делать вид бурной деятельности, перекладывая какие-то кучки бумаг, потому что мой стол время от времени окидывали орлиным взглядом.
– Что роешь? Помочь? – спросили у меня.
– Я просто убираюсь – ничего важного, – ловко прикрыл левыми бумагами выделяющуюся папку и понес всю эту кучу в сторону архива – продолжу там. Пока не пойму, что к чему, нельзя никому доверять!