— Третий этаж, квартира 3Ц, — сказал ждавший их в парадном швейцар.
Когда лифт был между вторым и третьим этажами, патрульные почуяли знакомое зловоние. Велч посмотрел на напарника.
— Кто-то созрел.
Лифт остановился, они вышли. Велч выхватил носовой платок. Кофе и сыр фонтаном хлынули на мундир и пол коридора.
Вонь сделалась невыносимой. Полицейские закашлялись, рты их наполнились густой слюной, дыхание сперло. Казалось, они вот-вот проглотят свои языки.
— Ты как? — крикнул Росси, прикрывая рот и нос платком.
— Порядок. Форма теперь ни к черту, — хрипло выдавил Велч.
— Господи, тут гниет какой-то сукин сын, — сказал Росси.
Останавливаясь у каждой двери, они дошли до номера 3Ц.
— Достань нашатырь! — гаркнул Росси, и его тоже стошнило.
Джо Велч побежал по коридору, барабаня в двери.
— Откройте! Полиция! Нужен нашатырный спирт!
Наконец где-то в середине коридора приоткрылась дверь, показалась рука с серой пластиковой бутылкой. Велч схватил бутылку, дверь захлопнулась. Он подбежал к двери 3Ц и начал поливать нашатырем пол и саму дверь.
— Кармин, оставайся здесь, я вызову сержанта и бригаду, — сказал Велч, выливая все до последней капли.
— Пусть привезут кристаллы, они нам понадобятся! — крикнул Росси вслед напарнику.
Гас Хайнеман заглянул в кабинет лейтенанта.
— Лу, вызывают бригаду. Похоже, в «Четэм-Тауэрс» лежит труп.
— Они так считают?
— В квартиру не входили. Ждут нас.
— Чья сейчас очередь?
— Пэта.
— Поезжайте оба и поглядите. Возникнут подозрения — вызовете меня. Если обычная смерть, справитесь сами.
Подъехав к дому, они увидели сержанта Брэди, стоявшего в толпе жильцов. Вырвавшись из кольца любопытных, он подошел к сослуживцам.
— Что у вас, сержант? — спросил О'Шонесси.
— Ждали вас, чтобы войти туда. Набросали кругом кристаллов ДБ-45, там стоять невозможно.
— Узнали, кто проживает в квартире?
— Женщина, белая, по имени Сара Айзингер, лет тридцати пяти, одинокая, — ответил Брэди.
— Первым делом надо узнать, что происходит в квартире, — сказал Хайнеман.
Подъехала «скорая», со скрипом затормозила и остановилась за машиной детективов.
— Наверное, догадались, что нам понадобятся противогазы, если кристаллы не помогут, — сказал сержант, глядя на «скорую».
— Вызовем начальника? — спросил Хайнеман, взглянув на напарника.
— Подождем. Пока нам не о чем доложить, кроме вони. Посмотрим, что внутри, — ответил О'Шонесси.
Горстка полицейских и сыщиков в штатском собралась в холле, выжидая, пока подействуют кристаллы и превратят невыносимую вонь в терпимый запах, слегка отдающий фиалками.
Хайнеман повернулся к Брэди.
— Сержант, перепишите всех, кто там собрался. Если произошло убийство, нам понадобятся адреса свидетелей.
— Слушаюсь, — отозвался Брэди.
Детективы надели противогазы. О'Шонесси взял склянку с кристаллами.
— Ну, вперед! — Хайнеман ударил в дверь ногой и вышиб ее.
Полицейские закашлялись от непереносимого зловония, ударившего из квартиры. Двое выбежали в коридор. Стоя в дверях, О'Шонесси бросал в квартиру кристаллы. Справа от входа была кухня. Стол с черными чугунными ножками опрокинулся, его стеклянная столешница была разбита вдребезги. Кухонные шкафы открыты, их содержимое валялось на полу. О'Шонесси вошел в квартиру и обернулся.
— Подождите здесь, — велел он полицейским.
Детективы вошли. О'Шонесси подбросил еще кристаллов.
Полуразобранный диван-кровать был повален, подушки раскромсаны, столики и лампы разбиты. И нигде никаких трупов.
— Пусто, — сказал Хайнеман, проходя через гостиную, — но где-то он должен быть.
Маски заглушали голоса, создавая странный резонанс.
Подойдя к окну, Хайнеман включил кондиционер. Посмотрел вниз, взгляд его задержался на двойной крыше Манхэттенского банка, похожего на пагоду. Банк стоял на углу Четэм и Кэтрин-стрит. Гасу всегда нравились изгибы кровли. Цепочка туристических автобусов. Вот из них выходят пассажиры. Такой чудесный день, а он занимается поисками трупа!
За гостиной был маленький коридор со стенными шкафами. На полу валялось белье. Закрытая дверь, очевидно, вела в ванную. Пэт взглянул на друга.
— Должно быть, там, — сказал он и открыл дверь.
— Матерь Божия! — воскликнул он.
Ванная комната была выдержана в голубых тонах. Пол выложен керамической плиткой и застелен пушистыми голубыми ковриками. Сама ванна до краев наполнена багровой жидкостью. В ней лицом вниз плавал распухший труп обнаженной женщины. Длинные белокурые волосы веером лежали на поверхности мерзкой вязкой жижи, смеси крови и еще черт знает чего.