Хайнеман оторвал глаза от блокнота.
— Это все.
Мэлоун вспомнил, что в одной из докладных по пятой форме, полученной от детективов Харригана, говорилось о том, что Станислав посетил овощную лавку на Атлантик-авеню, принадлежащую человеку по имени Ахмад Хамед:
— Долго я был без сознания?
— Около двенадцати часов.
Мэлоун со стоном спустил ноги с постели. Сел и, согнувшись, обхватил себя руками за бока, пытаясь унять боль.
— Как Пэт? — со стоном выдавил он.
— Полагают, что он выживет, — сказал Дэвис, содрогаясь при виде мучений лейтенанта, — но с работой покончено. Отправят в отставку.
Мэлоун глубоко вдохнул и медленно, с присвистом, выдохнул.
— Что еще?
— Вы на первых страницах. Прессе выдали обычную чушь, что расследование ведется. Вы лежите здесь под другим именем. Чтобы не дать им совершить еще одно покушение.
Снова заговорил Дэвис:
— Джейку и Старлингу удалось проникнуть в гараж Станислава и прикрепить на днище его автомобиля «жучок». Троица стала очень осторожна после происшествия с вами. Пользуются только телефонами-автоматами в разных частях города. Причем по какой-то системе, потому что один, из них ездил, записывая адреса и номера этих телефонов.
— А как телефон-автомат, который рядом с квартирой Брэкстона?
— К нему никто не подходил.
Мэлоун сидел и разглядывал свои ноги.
Продолжал Хайнеман:
— Командование в ваше отсутствие взял на себя сержант Харриган. Нам приказано вас охранять. Остальные ведут слежку за подозреваемыми. Я разговаривал с сержантом несколько минут назад. Он сказал, что намечается какая-то встреча. Все они, и те трое, и Олдридж с сестрой, мечутся по городу, проверяя, не следят ли за ними.
— Джейк — парень что надо. — Мэлоун начал подниматься с кровати.
Дэвис и Хайнеман, взяв его под руки, помогли встать.
— Где моя одежда?
— Вам нельзя выходить. Врач сказал…
— Мою одежду, — оборвал Мэлоун.
Дэвис пожал плечами, как бы говоря, что вынужден подчиниться, и пошел к шкафу.
— Я съездил к вам домой и привез кое-какую одежду. То, в чем вас доставили, уже не наденешь.
Дэвис достал коричневые вельветовые брюки, белый пуловер и легкую спортивную куртку. Нагнувшись, вытащил ботинки и белье.
Развязывая пояс просторного больничного халата, Мэлоун спросил:
— Мой жетон и револьвер?
— В Сто пятом участке, — ответил Хайнеман.
Мэлоун медленно, морщась от боли, натянул брюки.
— Кто сообщил жене Замбрано?
— Комиссар и католический капеллан.
— Как она это восприняла?
— Говорят, очень тяжело.
Встав на колено, Дэвис помог Мэлоуну натянуть носки и взглянул на искаженное болью лицо лейтенанта.
— Эрика Соммерс звонила каждый час. Она очень волновалась за вас. Мы, конечно, не сказали ей, где вы находитесь.
— Хотите, мы наберем ее номер? — предложил Хайнеман. Мэлоун посмотрел на телефон, стоявший на белом больничном столике, и сказал:
— У меня есть более важные дела.
В голосе его прозвучала затаенная угроза.
Волна теплого воздуха овевала лицо Олдриджа Брэкстона, стоявшего на переходе на Йорк-авеню. Он был уверен, что слежки нет. И все-таки, когда загорелся зеленый свет, перешел на другую сторону улицы и постоял на тротуаре, оглядываясь. Лишняя предосторожность не повредит.
Полный мужчина средних лет вышел из-за угла на другой стороне Йорк-авеню. На нем были солнечные очки, какие носят летчики, в руке — желтая соломенная шляпа. Шел он неторопливо, разглядывая витрины магазинов, как человек, собирающийся сделать покупку. Потом он подошел к цветочнику, заставившему своим товаром половину тротуара. Нагнулся, разглядывая цветы, поднял глицинию и подержал перед собой, восхищаясь душистыми красными бутонами. Потом перевел взгляд на мужчину, стоявшего в полуквартале от него. Держа горшок с глицинией в одной руке, другой нажал кнопку спрятанной в шляпе «уоки-токи».
— Он идет на север по Йорк, только что миновал Шестьдесят девятую улицу.