— Вы, конечно, сразу всех не запомните, но общее представление о нашем семействе должны составить. Первым делом расскажу о моей двоюродной бабушке, Каролине Фарадей. Описать ее очень трудно, но пятьдесят лет тому назад она блистала в обществе и была женой доктора Фарадея, возглавлявшего тогда колледж Святого Игнатия. В прошлом году ей исполнилось восемьдесят четыре, и она по-прежнему полна жизни — в отличие от остальных обитателей поместья, — и безраздельно властвует в доме, как королева Елизавета и Папа Римский, вместе взятые. Слово миссис Каролины — закон.
Еще есть дядя Уильям, ее сын, — продолжала Джойс. — Ему шестьдесят с небольшим, много лет назад он вложил все свое состояние в какую-то аферу и прогорел. Пришлось вернуться в родные пенаты, под мамино крыло. Миссис Каролина обращается с ним как с нерадивым семнадцатилетним подростком, и ему это порядком надоело.
Дальше — тетя Джулия, его сестра, дочь миссис Фарадей. Замужем никогда не была, всю жизнь прожила в поместье и никуда толком не выезжала. Ну, вы знаете таких женщин.
Мистер Кэмпион принялся что-то чиркать на обратной стороне извлеченного из кармана конверта.
— Ей под пятьдесят, как я понимаю? — уточнил он.
Девушка задумалась.
— Трудно сказать наверняка. Она… в общем, такая типичная старая дева.
Мистер Кэмпион благожелательно взглянул на гостью.
— И наверняка с тяжелым характером?
Джойс кивнула.
— Немножко. Еще есть тетя Китти, младшая сестра тети Джулии. Она была замужем, но муж погиб и оставил ее без денег. Через нее-то я и попала в семью. Моя мама приходилась ей золовкой. Родители рано умерли, и тетя Китти взяла меня к себе. Когда с ее мужем случилась беда, я нашла работу, но миссис Каролина сама послала за мной, и с тех пор — уже года полтора — я работаю в доме компаньонкой или вроде того… Оплачиваю счета, ухаживаю за цветами, читаю вслух и все такое. Иногда играю с дядей Уильямом в шахматы.
— Словом, весело проводите время, — пробормотал мистер Кэмпион.
Она засмеялась.
— Я не жалуюсь.
— Погодите, а дядя Эндрю здесь при чем? У него фамилия Сили.
— Я как раз хотела рассказать. Понимаете, он мне не родной дядя. Он — сын младшего брата миссис Каролины. Эндрю потерял все деньги в той же афере, что и Уильям, и примерно в то же время переехал в поместье. Это случилось лет двадцать назад.
— Двадцать лет! — поразился мистер Кэмпион. — И что же, они все это время бездельничали? Простите, но я очень удивлен.
Джойс помедлила.
— С работой у них как-то не складывалось… И мой двоюродный дед, по всей видимости, это понимал: потому-то и оставил все жене, а не детям, хотя у той и так было приличное состояние. Я должна еще кое-что объяснить, пока не перешла к главному: миссис Каролина действительно всем заправляет. Уклад жизни в особняке не менялся с тех пор, как она в нем поселилась — году в 1870-м. Там все работает как часы. Никто не опаздывает к обеду, режим строжайший. По воскресеньям все едут в церковь — большинство в «Даймлере» 1917 года, но кто-то один едет с миссис Фарадей в «Виктории», если на дворе лето, или в «Брогаме», если зима. Старику Кристмасу, кучеру, примерно столько же лет, сколько ей самой. Разумеется, их знает вся округа, поэтому движение приостанавливают, и они не испытывают никаких неудобств.
Глуповатое лицо мистера Кэмпиона озарилось.
— О! Так я же их видел! Мы с Маркусом вместе учились в Кембридже, как вы знаете. Я не раз заставал на дороге торжественную процессию. Но ведь это было тысячу лет назад!
— Если вы помните серого коня, так это тот же самый. Пекер. Незаменимый Пекер. Итак, на чем я остановилась… Ах да. Мы все живем в старом доме дедушки Фарадея на Трампингтон-роуд, сразу за городом. Такой большой особняк в форме буквы «Г», что стоит на углу Орфей-лейн. Вокруг возведена высокая каменная стена. Миссис Фарадей хочет сделать ее еще выше, потому что в наше время пассажиры двухэтажных автобусов могут заглянуть внутрь.
— «Обитель Сократа», — произнес мистер Кэмпион.
Она кивнула.
— А вы откуда знаете?
— Ну что вы, это же достопримечательность. По крайней мере, раньше была — когда я учился. Да-да, я хорошо помню дом. Итак, теперь расскажите о дяде Эндрю.
Его гостья сделала глубокий вдох.
— Все случилось на прошлой неделе, за ужином. Мне неловко это говорить, но вы, думаю, поймете. Моя двоюродная бабка со всеми домочадцами обращается одинаково: как с нерадивыми детьми. А поскольку они уже в возрасте и довольно обидчивы, то без конца вступают в перепалки. Все, кроме тети Китти. Она просто милая беспомощная старушка. Тетя Джулия ею распоряжается, как хочет. Заодно она пытается помыкать двумя дядями, и те ее на дух не переносят, как и друг друга. Бывает, они по нескольку дней подряд ругаются и препираются, слушать это невыносимо. В ту субботу как раз произошла такая ссора, и она бы разразилась прямо за столом, если бы не миссис Каролина: ссоры за едой у нее под строгим запретом, как утренние чаепития или музыка по воскресеньям.