— Я и так, — теперь, заминку, но уже более наигранную, взял Саша — Мужик, папа. Не тебе судить, кто мужик, а кто нет.
Я в разговор особо не лез, уплетая стейк. Однако, видел, что лицо Родиона, более чем удивленное. Глаза его, готовы были выпасть из орбит.
— Ого. — сказал он, справившись с собой. Не знаю, каких усилий, ему это стоило, но прищур глаз, снова был нормальный — Я гляжу, тут действительно все серьезно. Ну что, Саня, поздравляю. — Родион встал, и подошел к Саше — Поздравляю. — потряс ему руку — И когда можно будет увидеть невесту?
— А с минуты на минуту.
Алексей Дмитриевич, недоуменно моргнул, и выпучил глаза, так же как и Родион, пару секунд назад.
Саша, продолжал:
— Я пригласил ее сюда. Думал, что познакомлю ее с тобой, ведь ты не говорил, что придешь не один.
Это напоминало глупую пьесу.
Фриц: «Ах, друзья! Давненько мы не видели Ганса!»
Входит Ганс.
Ганс: «Доброго дня, друзья!»
Потому, что она вышла из дома, и подошла к столу.
Точнее, не сразу же. Минуты через полторы, после того, как Саша сказал, что она придет.
И действительно. Если бы, меня не захватило уже знакомое мне чувство, я посчитал бы ее красивой.
Потому что, она была красивой. Не слишком высокая. Я уверен, что не выше ста шестидесяти сантиметров. С аристократически бледной кожей. Ее волосы, были светлые. Почти что белые, на той границе цвета, когда это еще не кажется чем-то аляповатым. И голубые глаза, как финал.
В мягких туфлях, на низком каблуке, и в легком платье. Когда я увидел ее, то понял, почему женщины их носят. В смысле, платья. Оно смотрелось на ней, великолепно. Как влитое. Все что надо было облегать — облегалось. Все что нет — нет.
— Здравствуйте. — сказала она. Чудный голос, ко всему прочему.
Алексей кивнул.
И Родион кивнул.
Саша подошел к ней, и поцеловал.
А я, молча сидел, и смотрел. В голове, пулями в перестрелке, носились мысли. Зрительный тоннель между мной, и ей, включал в себя только меня, и ее. Никого больше.
Родион рассказал мне, потом, как это выглядело со стороны. Оказывается, я как завороженный уставился на эту девушку. Взгляды Саши, и его отца, были налиты неприкрытой враждебностью. Первый — думал, что я покушаюсь на то, что ему дорого. Второй же, считал, что я его предал.
Нет.
Я встал со стула.
Я подошел к ней.
— И вам здравствуйте. Девушка, — резким движением, заставившим дернуться Сашу, я выставил перед собой две растопыренных пятерни — Сколько здесь пальцев?
— Простите?
— Ты с ума сошел, идиот?! — Саша дернулся ко мне.
Девушка смотрела на меня, с неземной улыбкой на лице. Даже ее глаза, были полны все такой же, нечеловеческой красоты.
Это и было подозрительно. Это мог понять любой, кто не подвергся ее очарованию. Или, кто захотел бы на это посмотреть.
— Подержите его. — я не владел собой. Как в ситуации с Объектами, действовала больше тайная, скрытая часть моего мозга.
Саша кинулся на меня, и повалил на землю. Замахнулся для удара, но тут же, его сдернул отец, и крепко зажал. Профессионально, не давая двинуться лишний раз.
— Повторяю. — встав, даже не позаботившись отряхнуться, я опять выставил две растопыренных пятерни, перед лицом девушки — Сколько тут пальцев?
Улыбка сошла с ее лица. Из глаз исчезла ласка и обаяние. Она смотрела на меня. Я смотрел на нее.
— Пять. — наконец, решилась — И еще раз пять.
Нет, Саша не перестал рваться, несмотря на эту очевидную, все ломающую в ее образе фразу.
Для того чтобы сломать спину этому верблюду, не хватало одной соломинки.
— Гуараггед Аннон. — а вот и она. Я повторил, для пущего веса — Гуараггед Аннон.
Ее лицо переменилось. Тонкие руки и ноги, вспухли мышцами.
Мощно, она оттолкнула меня, и ринулась бежать, по пути, оттолкнув еще и Родиона.
Мы побежали за ней.
— Лера, беги! — Саша так ничего и не понял — Я покажу им! Беги!
По-моему, лишь Алексей бежал ничего толком не понимая. У всех же нас, была цель.
Та, кого назвали Лерой, бежала, чтобы скрыться.
Я и Родион, пытались ее догнать.
Саша, пытался остановить нас.
Вполне закономерно, что через десять минут, одышки, боли в ногах, и лавирования между деревьями, все кончилось у озера.
Я, Родион, и Саша, выбежали к нему, зажав существо у берега. Оно, или Она, присела, и одним мощным прыжком, перемахнула на другой берег.
— Лера! Беги!
На ее лице, была жалость. Озеро небольшое. Я легко мог это разглядеть.
Она смотрела на Сашу, уже не голубыми, а скорее рыбьими глазами. Ее раздутые руки и ноги, контрастировали с хрупким телом. А этот дурак-влюбленный, так ничего и не понимал, стоя на берегу и хрипло дыша.
Существо, сорвало платье. Под ним, не было ничего, что способно было бы возбудить человека. Мускулистое, сильное тело. Чешуйчатая кожа. Некое подобие груди, без сосков.
Подойдя к берегу, она последний раз, посмотрела на Сашу. Тот, смотрел на нее, уже отдышавшись, что-то шепча сухими губами.
— Я думаю, его надо подержать. — сказал Родион.
Когда она прыгнула в озеро, мы успели схватить влюбленного. Он рвался за ней. Сначала, крича непристойности, пытаясь отбиваться. Затем, ослабев, он заплакал. Даже не понадобилось больше его держать. Просто, уткнувшись в землю, он плакал как младенец. Не истерично. Без взвизгов, и криков. Свернулся в комок. И плакал.
Его увезла скорая, ближе к вечеру.
Все трое, мы снова сидели в зале, возле камина. Меня слушали.
— Гуараггед Аннон. — говорил я — Название взято из кельтских преданий. Это не Объект, их много. Живут себе на белом свете, мало кому вредят.
Родион и Алексей, слушали молча. Не прерывая.
— Ваш сын, влюбился в фейри. Если быть точным, из легенд опять же, в озерную деву. Ключевая их особенность, они не умеют считать больше пяти. Пять — предел.
Я не так уж много сказал. Но, Алексей Дмитриевич, обдумывал это долго, не меньше минуты, глядя в огонь.
— Она его заколдовала?
— Нет. — я не стал врать.
— Она вообще, причинила бы ему вред?
— Нет.
— Тогда в чем суть? Зачем?
— Женские особи Гуараггед Аннон, просто любят выходить замуж за смертных мужчин. Детей в таких браках нет, но на этом, негатив кончается.
Хозяин дома не стал отвечать мне, осмысливая сказанное. Я мог бы ему соврать, но не стал. Мне не хотелось. Мысль о том, как бы поступил я, в такой же ситуации, не оставляла голову.
Того, как Алексей молча встал, так же молча вышел из комнаты — и вернулся, я не заметил. Лишь только легкое покашливание Родиона, вывело меня из задумчивости.
Хозяин дома, держал в руках барсетку. Поставив ее на полку мини-бара, он раскрыл ее, и достал оттуда пачку денег. Отдал ее Родиону, не считая.
— До свидания, Родя. — добавил он, ко всему этому — Прощайте, Николай.
Я встал первым. В машине, уснул почти сразу же. Родион только и успел спросить:
— Коля, так что это было?
А я, только и смог ответить:
— А ты не понимаешь? Самая обычная любовь.
На том и кончилось это дело.
О том, что было в дальнейшем с Сашей, и Алексеем, мне неизвестно. Прежде всего, потому, что не хотелось об этом знать. А Родион, не делал попыток об этом рассказать. Помню, придя домой, я кинул свою часть денег, на свой столик. Пачечка тяжело плюхнулась, и рассыпалась, синими купюрами.
Притягательное зрелище, это стоит признать. Однако, я стоял, и смотрел на деньги, в холодном свете энергосберегающих лампочек.
И никак не мог понять. Стоили ли они того, что случилось? И новая, открытая сторона моего мозга, стоила ли?
Я бежал, и было жарко. Сам не заметил того, как в глазах потемнело, и ноги подкосились. Это из той же оперы, когда невозможно понять, как именно ты засыпаешь.
Не стоит растекаться мыслью по древу.