— Это приятно, Клок. Знаешь, в реальности ты совсем-совсем не такой как там, в игре.
— Ты тоже. Я уже говорил.
— Нет. Это другое. Ты там тоже хороший, но здесь — совсем иное.
Дождь медленно набирал силу, наполняя звуками улицы.
Я все еще не знал что сказать. Сердце билось все так же быстро, и в голову лезли совсем другие мысли. Про работу. Про случай с нуппепоу.
— Спасибо.
— Спасибо? — Сойер посмотрела на меня. Штампованно, кажется, но ее взгляд можно было назвать только пронзительным, никак не меньше. — Да что же ты за человек-то такой?
Меня охватило чувство раздражения. Что-то во мне, отреагировало на посягательства на свою личную собственность, коей был я.
— Кира, чего ты от меня хочешь?
— Ничего. — она покачала головой, шла задом наперед, лицом ко мне. — Абсолютно ничего. Клок, ты такой… такой Клок.
Она встала со мной рядом, мы пошли уже наравне. Молча. Раздражение понемногу растворилось, и я понял что сказал. Понял то, о чем говорила Сойер. Украдкой смотря на нее, еще раз убеждался, что она красива.
Все портило лишь одно. То самое, что беспокоило меня уже давно. Ничего не вспыхивало в сердце, как вспыхивало еще год или два назад. Я смотрел на Киру, и мог оценить ее красоту, гармонию ее внешности, ума, и поведения. Но оценить лишь умом, не сердцем. Можно даже сказать, не душой. Это меня и пугало. Как пугали слишком частые смены настроения, и многое другое.
Страх что-то предпринять был слишком силен.
Я остановился возле остановки. Сердце мое, все так же колотилось. Кира стала спиной ко мне, но в то же время достаточно близко, чтобы это можно было не счесть обидой.
— Тогда пока, Кира?
Она вздохнула.
— Клок, ты такой Клок. Пока.
Я развернул ее к себе, как куклу, и обнял. Думал, что ей действительно будет все равно, но она тоже обхватила меня руками.
— Пока, Сойер. Извини.
— Ничего, Клок.
Я ушел. Оглянулся через десять шагов, Кира смотрела мне вслед. Тем же, пронзительным взглядом блестящих глаз.
Следующий день начался со звонка. После ночи, полной просмотров низкопробных фильмов, мобильник прозвучал молотом по голове. Я открыл глаза, ощущая заложенность носа. Сухие губы, и сухой кончик языка. Пробило быстро, извечным стерильным запахом моей квартиры.
— Николай?
— Евгений Павлович?
— Я надеюсь, что ты сегодня свободен.
— Свободен.
— В таком случае, подъезжай ко мне, часа через два. Обязательно.
Я не стал спрашивать в чем дело. Просто, сказал:
— Хорошо.
И встал с кровати. Заправил ее, затем в ванной, как следует растер лицо, глядя в зеркало. Глаза оттуда, смотрели бешеные. С краснотой сосудов, усталые. Запах вчерашнего пива, противно ощущался языком. Даже зубная паста не принесла особой свежести, как казалось.
Вчерашний день вспоминался мимоходом. Я думал о Сойер, думал о встрече, думал о делах. Не жалел ни о чем. Лишь только, может быть, слегка-слегка.
Город был светлым. Я вышел из подъезда, и мне ударило в глаза, прищурившись дошел до остановки. Пахло машинами, пылью, влажной землей, и теплой кошачьей шерстью. Голову все еще занимали мысли о Сойер. Все так же, мне не казалось, что я сделал что-то неправильное. Но при всем этом, Кира не выходила у меня из головы. Просто никак.
Я достал телефон из кармана джинсов, и набрал ей сообщение. Небыстрое было дело, никогда не умел пользоваться Т9.
«Привет. Как ты там? Я не помешал?»
Подумал-подумал. Не слишком ли глупо звучит «Привет»? В голову, почему-то лезло лишь: «Дорогая подруга!», но я помнил, к чему это привело. Хотел уже удалить сообщение, но словно пересиливая себя, отправил.
Ответ пришел аккурат когда я расположился на нагретом сиденье автобуса. Кира писала, что дела нормально, и нет, не помешал. Она спросила:.
«Почему ты решил написать?»
Автобус трясся и гудел. Я смотрел в окошко, размышляя что ответить.
«Думал о тебе».
Лучше правду, да к тому же сплеча. Очередной раунд борьбы с собой, но сообщение все же ушло адресату.
«Это приятно. Но Клок, чего ты от меня хочешь?»
А и действительно. Мне представилось, как она говорит это, едко, и со злой миной лица. Очень четко это возникло в голове, хотя я никогда не видел действительно злую Сойер.
Быстро удалил все отправленные ей, и сунул телефон в карман. Руки подрагивали, и было слегка обидно. Теперь-то, я понимал, что наверное сглупил. И непонятно только когда: вчера, или же сегодня, когда написал ей ту самую правду, сплеча.
К тому же, голова снова, поразительно быстро переключилась на дела. Да и автобус, как по заказу, доехал до нужной остановки.
Я вышел из него, и быстро дошел до нужного здания. Вошел внутрь. Меня встретил тот же человек, что и в первый раз.
— Николай? Привет. Евгений Павлович уже ждет.
В ответ я кивнул. Неуютно было в этом большом холле. В нем значительно прибавилось людей, шум стоял знатный. Мужчины и женщины, очень разные, без малейших общих признаков, казалось бы, буквально заполонили все. Заходили и выходили из кабинетов, шуршали стопками бумаг.
Я лавировал мимо них, ощущая как нарастает дискомфорт, как иголочки лезут из пор кожи. Как в такт моим шагам, топают еще десятки ботинок и туфель. Как многие пары глаз, липкими мазками скользят по мне. Скользят не случайным взглядом обывателя, нет, речь о профессиональном наблюдении.
Спокойствия хватило лишь до лестницы, где людей было поменьше, и я ринулся бежать. Последний этаж — дверь в конце коридора. Не остановился даже чтобы отдышаться, и постучать, просто влетел в тихий покой архива, и с шумом захлопнул дверь.
— Николай!
Я не ответил, прижавшись к двери, переводя дух. Евгений Павлович поднялся, и быстро подошел ко мне.
— Николай! — взял меня за плечи, и крепко потряс — Коля! Коля! Что с тобой?!
После внезапного бега, пробила слабость. Голос мой был тусклый, наверное неприятный.
— Просто. Столько людей там у вас внизу. Вывело из себя.
Крепко держа меня, теперь уже за предплечье, хозяин кабинета дошел до стола, и придвинул стул ко мне. Или меня к стулу. Я опустился на него. Тот успокаивающе скрипнул.
— Вывело из себя, говоришь? Это чересчур, чересчур…. — Евгений Павлович нажал на кнопку коммуникатора — Врача ко мне. Быстро.
Я, за эти несколько секунд, если и не пришел в себя, то достаточно отдышался, уже не выглядя пробежавшим марафон. Хотя это не уменьшило градус тревоги, в глазах сидящего напротив меня. Евгений Павлович, пристально смотрел мне в лицо, пытаясь что-то, одному ему ведомое, понять.
— И частое у тебя бывает такое выхождение из себя?
Хотел было сказать что нет, но взгляд в лицо оказался как дуло пистолета. Крайне мотивирующим, в плане правдивости. Меня хватило лишь на маленькую уловку. Показалось что это очень важно, не открываться полностью.
— Бывало. Пару раз, может чуть больше.
Покачивание головой в ответ. Взгляд уже не настолько прямолинеен и требователен, но все равно. Сила его, уже не настолько на виду, но все еще чувствуется.
— Это очень важно, Николай.
Врач оказался мужчиной. Он пришел с пластмассовым чемоданчиком. Померил мне давление, пощупал лоб. Дал пару таблеток, и аскорбинку. Я выпил все это прямо при нем, только после этого он ушел. Единственное что осталось после этого человека, так это только слабый запах картона от белого халата.
По прошествии, минут так двух, с момента принятия таблеток, я действительно почувствовал себя полностью спокойным, и адекватным. Евгений Павлович, сидел напротив, занимаясь своими делами. Перебирал бумаги, если говорить кратко. Черкал ручкой, что-то откладывал. Я хмыкнул, прочищая горло, дабы привлечь внимание.
— Ты в порядке?
— Конечно.
— Точно? — снова этот взгляд. Я повторюсь, но его нельзя назвать иначе, кроме как пистолетным дулом. Холодный взгляд, бездонный.