Американская полиция расклеивает афиши вроде этой: „Объявление. В любое время дня и ночи в этой лавочке не бывает более 50 долларов наличными, а вооруженное ограбление в штате Северная Каролина карается тюремным заключением от 5 до 30 лет. Стоит ли рисковать?”
У англичан в обиходе есть выражение „Caviare to the general” — „икра для простонародья”. Примерно такой же „икрой для простонародья” и являются все буржуазные россказни о социальной гуманности полицейской профессии и ее представителей.
Исторически буржуазная полиция была создана и функционирует прежде всего и более всего как организованная и вооруженная сила систематического и постоянного принудительного воздействия на трудящиеся массы для обеспечения государственно-властных велений правящих классов, для прямой физической расправы с нарушителями установленного этими классами порядка. И все это во имя охраны интересов денежного мешка.
Формально-юридически полицейские призываются на службу для того, чтобы обеспечить „закон и порядок”. Полицейский, например, как и всякое лицо, состоящее на государственной службе ФРГ, должен при зачислении на работу подписать гарантию, что он „в любое время выступит за свободный демократический строй”.
В реальной практической жизни действительная роль полиции делает эту традиционную доктрину до предела иллюзорной.
Вот почему создание и всемерное распространение мифа о надклассовости и беспристрастности полиции капиталистических государств не случайно. Мифы о полиции составляют особый предмет буржуазной пропаганды и юридической доктрины.
В Соединенных Штатах Америки существуют, например, этические правила для сотрудников полиции, о необходимости выполнения которых каждый поступающий на работу в полицейские учреждения предупреждается, давая расписку под следующим текстом:
„Моя главная задача как сотрудника учреждения по осуществлению закона заключается в служении человечеству; охране жизни и собственности граждан; защите доверчивых от обмана, слабых — от угроз и притеснений, мирных граждан — от беспорядков, а также в уважении конституционных прав всех людей на свободу, равенство и справедливость.
Я буду вести образцовую личную жизнь; сохранять мужество и спокойствие перед лицом опасности и насмешек; воспитывать в себе самоконтроль и постоянно думать о благосостоянии других.
Честный в мыслях и делах как в личной жизни, так и на работе, я буду образцово соблюдать законы моей страны и выполнять указания руководителей моего учреждения. Все, что я увижу или услышу, не подлежащее оглашению, я буду держать в тайне до тех пор, пока оглашения этих сведений не потребует моя служба.
Я никогда не буду действовать официозно и не допущу влияния моих личных чувств, предубеждений и неприязни, а также дружеских отношений на принимаемые мной решения. При бескомпромиссном отношении к преступлениям и неуклонном преследовании преступников я буду осуществлять закон тактично в соответствии с существующими установлениями без страха, предубеждения и озлобленности, никогда не применяя чрезмерную силу и не принимая благодарностей.
Я признаю эмблему моего учреждения как символ народной веры и принимаю ее как доверие, которое оказывается мне до тех пор, пока я буду соблюдать этические правила полицейской службы.
Я буду постоянно стремиться к достижению этих целей и идеалов, посвящая себя перед лицом всевышнего выбранной профессии — осуществлению закона”.
Приведенная пышнословная декларация содержит традиционную для апологетов „свободного” общества попытку скрыть истинное предназначение полицейского капиталистического государства — создать миф о „бескорыстном” солдате спасения.
Распространенная в настоящее время буржуазная полицейская доктрина состоит в том, что идеальная организация полиции должна соответствовать шести основным направлениям ее деятельности, а именно. 1) сохранять порядок; 2) охранять жизнь и собственность; 3) преследовать и арестовывать преступников; 4) предупреждать преступление; 5) участвовать в общественных услугах; 6) охранять права и свободы граждан. В таком случае, как уверяют авторы этой доктрины, полиция и будет представлять собой наиболее выразительный „символ порядка”. Буржуазный американский исследователь Р. Роберг резюмирует: „окончательное испытание полиции состоит в ее способности гарантировать жизнь и поддерживать порядок, делая это таким образом, чтобы сохранить свой авторитет и доверие демократического общества”30, добавим, значительно пошатнувшихся и утраченных ныне. И есть своя закономерность в том, что рост масштабов полицейской деятельности во всех современных капиталистических странах, обусловленный спецификой развития государственно-монополистического капитализма, не мог исторически и логически не привести к соответствующему росту политического влияния полиции. Поскольку буржуазия в лице государства и его полиции уже создала орган для защиты своих интересов, постольку „этот орган… приобретает самостоятельность по отношению к обществу и тем более успевает в этом, чем более он становится органом одного определенного класса и чем более явно он осуществляет господство этого класса”31.