Мак же был идеальным слушателем. Он мог целыми днями, не отрываясь, пожирать меня глазами, иногда кивая головой в знак согласия и вставляя замечания типа: «О!», «Неужели!», «Не может быть!», «Конечно, дорогая!».
Короче, могла получиться из нас идеальная пара, но был у Мака один недостаток (кто ж идеален?!), при котором меркли все его достоинства: он был давно, окончательно и бесповоротно женат! Естественно, я, как всякая женщина, всячески старалась показать, что в моем скромном лице он найдет самую обаятельную, суперхозяйственную, заботливую и терпеливую, короче, оптимальную спутницу жизни. Ну, сами знаете, обычный арсенал: вылизанная квартира, неизменно горячий ужин на уровне лучших ресторанов, сама всегда со вкусом одета, при макияже и маникюре (никаких халатов, шлёпанцев и бигуди!), всегда в хорошем настроении и в любое время суток рада его приходу. Как вспомню этот кошмар – волосы дыбом и мороз по коже! Загипнотизировал он меня, что ли? Я же от рождения жутко ленива – готовлю только бутерброды и яичницу, краситься в будни не люблю, уборку терпеть ненавижу (правда, приходится взять тряпку в руки – ну раз в месяц, ну два раза, но каждый день – боже упаси!). И вообще, моё любимое занятие – лежать на диванчике в пижаме и с книжкой.
В общем, наваждение длилось достаточно долго, и прозрела я не сразу. Да, я знала, что он женат, но Мак убедил меня, что жену он терпит только ради сына, что не любит её, что я лучше… В общем, обычный вербальный набор лысеющего ловеласа. Я, как последняя дура, верила ему, потеряв остатки разума и надеялась всё-таки когда-нибудь выйти замуж за своего ненаглядного.
В пятницу мой любимый позвонил и сообщил, что жена уезжает вместе с сыном куда-то в южные широты отдыхать. На целый месяц! Мы договорились о свидании в субботу в парке. Я поняла: пробил мой час! Если я не сумею окончательно покорить Мака за этот месяц, значит, шансов больше нет, ловить мне здесь нечего. Что ж, следовало срочно заняться качественным охмурежем и поставить наконец штамп в моем незапятнанном паспорте!
Я, недолго думая, схватила сумку и бросилась в парикмахерскую – менять имидж. Новая стрижка – рваное каре – и чёрно-фиолетовый цвет волос мне были вполне к лицу. Прикупив тонированные сиреневые линзы, я получила вместо собственных невзрачных сереньких глаз нечто потрясающее – взгляд роковой красотки.
Утром в субботу я натянула новое дорогущее бельё, брюки леопардовой расцветки, сиреневую блузку, любимые забугорные туфли на каблуках и почувствовала себя хищницей, вышедшей на охотничью тропу. Взъерошив обновлённую чёлку, я вцепилась в ридикюль (что-то тяжеловат, надо бы выкинуть лишнее) и, настроившись на победу, вышла из дома.
Если бы я знала, что коварная судьба уже подстерегает меня за углом и, коварно ухмыляясь, готовит такую гадость, что предыдущие ни в какое сравнение не идут!
Встретились мы у входа в парк. Мой любимый выглядел неважно – бледный, изнуренный. Я, списав его угрюмость на домашние заботы и предотпускной супружеский пилеж, решила парня развеселить и потащила на аттракционы. Мак не особенно сопротивлялся.
Свою неприятную новость Мак решил сообщить почему-то в комнате смеха – наверное, чтобы смягчить удар. Пока я дико хохотала над его отражением с вытянутой вверх головой, толстенным животом и коротенькими тумбообразными ножками, мой любимый пробормотал:
– Знаешь, дорогая, моя жена приболела и никуда не уехала…
Ещё не осознав, что произошло, я продолжала всхлипывать от смеха, размазывая слёзы счастья по щекам (благо, тушь водостойкая).
Мак бормотал:
– Мне придётся ухаживать за ней, отлучаться из дому не смогу, так что наши встречи придётся прекратить. Временно! – обнадежил он меня, пряча глаза.
Тут я вместо того, чтобы истерически разрыдаться, просто озверела от злости. Демонически хохоча, я широко размахнулась и огрела Мака своей тяжеленной сумкой по плечу (хотела по голове, но он, гад, ловко увернулся). При этом я дико вопила:
– Чтоб ты провалился, поганец!
В тот момент я забыла о заповедях «не рой другому яму» и «не пожелай зла ближнему своему», не до пустяков было: выяснение отношений – дело важное, подходить к ссоре, сопровождающеся рукоприкладством, надо ответственно.