После этих слов я битый час изливала душу дедушке, жалуясь на свою несчастную любовь и разбитое сердце. Старичок утешал меня как мог: вытирал слёзы, гладил по голове, подносил воду… Когда я в последний раз шмыгнула носом, уже слегка успокоившись, мне пришла в голову здравая мысль:
– А тебя, дедушка, каким образом сюда упекли? Наследнички решили побыстрее твоё имущество к рукам прибрать?
– Нет у меня никого, – развёл руками Истрат. – Всё некогда было семьёй обзавестись. В молодости учился, потом занимался научной деятельностью.
– Искал философский камень, – понимающе кивнула я. – Алхимия и всё такое…
– Глупости всё это, – улыбнулся учёный. – Ты даже не представляешь себе…
Договорить он не успел. Дверь снова открылась, точнее, на этот раз стремительно распахнулась, и в каморку ввалились давешние дюжие санитары. Не говоря дурного слова, они шустро подхватили дедушку Истрата под руки и поволокли за дверь.
– На процедуры? – вежливо осведомилась я.
Не удостоив меня даже взглядом, потомки супермакак-резусов сосредоточенно вывели старика и захлопнули дверь в мою темницу.
Впрочем, насчёт темноты я несколько преувеличила: на столе стоял массивный подсвечник на пять свечей – таких я ещё не видела. Толстые свечи горели, потрескивая. Маленькая печка с открытой дверцей почти не освещала комнатку, зато обогревала. Я поёжилась, только сейчас почувствовав, каким холодом веет от каменных плит пола и стен. А может, это последствия стресса и меня колотит дрожь от нервного потрясения? Подкинув в огонь пару валявшихся на полу поленьев, я обхватила себя за плечи руками и придвинулась ближе к горячему боку допотопного отопительного прибора.
Слегка согревшись, я ощутила зверский голод. Пошарив на столе, я нащупала под кучей каких-то бумаг с неровными краями засохший кусок сыра. Пытаясь разгрызть его, я заглянула в кувшин. Так, воду мы уже пили. А что в другом кувшине, закрытом? Я вытащила пробку и осторожно нюхнула. Запах приятственный, уж не вино ли домашнего разлива? Я осторожно нацедила жидкость в кружку – цвет оказался тёмно-красным. Аккуратно обмакнув палец, я произвела дегустацию путём облизывания, – действительно, вино! Причём явно натуральное, предположительно, виноградное и вполне приемлемое по вкусовым качествам. Махнув рукой на осторожность и предусмотрительность, я залпом вылакала всю кружку и закусила разломанным сыром. Приятное тепло разлилось по телу от алкоголя, принятого на голодный желудок. Я прислушалась к ощущениям – кажется, не отравилась – и решительно хлопнула ещё стаканчик.
Как ни странно, в моих мозгах наступило прояснение, и я снова принялась размышлять на тему: во что я на этот раз вляпалась. Первой мелькнула идея о похищении инопланетян, но я её тут же отмела – не верю я в зелёных человечков. Да и зачем бы им создавать этот средневековый антураж? Похитили, изменили память… Фу, глупости какие! Ладно, а если предположить, что меня используют в качестве лабораторной крысы в неком психологическом эксперименте? Спецслужбы какие-нибудь… И на кой леший им, спрашивается, понадобилась моя весьма скромная персона? Совсем крыша едет!
Пока я в одиночестве пьяно раскачивалась на табурете, в мою голову забрела здравая мысль – а чего я, собственно, сижу?! Я резво вскочила, пошатнувшись – координация всё-таки нарушилась. Затем лихорадочно принялась обшаривать стены в поисках выхода, заглянула под стол – нет ли люка – и в конце концов в отчаянии стала ломиться в дверь. Когда я особенно резко рванула ручку на себя, створка неожиданно распахнулась, и меня припечатало к стене. Я потрясла головой, прогоняя хоровод ярких искр перед глазами, и дёрнулась к выходу. Напрасно – дверной проём был загорожен массивной высокой тёмной фигурой.
Я, вздохнув, опустилась на пол – ноги не держали. Фигура вдвинулась в комнатку, дверь опять захлопнулась. Я попыталась сфокусировать взгляд, чтобы визуально просканировать вошедшего. Большой, толстый, одет во что-то длинное с капюшоном. Поп, что ли? В смысле, священнослужитель. Он подтвердил мою догадку, пропев сладким, странно высоким, похожим на женский, голоском: