Я встал, оглядел еще раз обляпанный пол и стены, испачканные формы и добавил:
— Всем привести себя в порядок. Эту форму надо носить с гордостью, и вы, суки, БУДЕТЕ ею гордиться. Ясно?
— Да! — взревел зал, а я направился к выходу.
В кабинете я первым делом снял тяжелый ремень, бросил его на стол и плюхнулся в кресло. Потом налил себе «Бургундского» и с удовольствием выпил. Макс и Лена так и продолжали стоять у двери, не решаясь двинуться.
— Расслабьтесь, — произнес я, затягиваясь сигаретой. — Садитесь. Я хочу с вами поговорить. Макс, какие условия твоего контракта? Честно и полностью.
— Готовить еду на всех и выполнять любые команды Вадика. Ваши, если не будут противоречить его, — четко отрапортовал повар.
— Зарплата?
— Тысяча в месяц.
— Срок?
— Два года.
— Вадика уже нет, а все остальное меня устраивает, — произнес я. Приготовь нам с Леной перекусить. Да, и еще запомни: ты не шестерка у этих. Если будут проблемы, говори сразу. Договорились?
— Хорошо. Спасибо, — повар повеселел и побежал за едой.
Когда за ним дверь закрылась, я уставился на Лену.
— Ты чего, как пришибленная? Я себя неправильно вел?
— Даже и не знаю… — пробормотала она. — Я от тебя такого не ожидала. Я даже не знаю теперь, кто ты. Ты говорил — программист, но у тебя же способ общения как у…
— Зека? — подсказал я.
— Не совсем…
— Армейского «Эс-Ина» — сержанта-инструктора из кино?
— Тоже не совсем… даже и не знаю, как назвать…
— А если смешать первое и второе?
— Похоже. Так ты что, из «спецназа» попал в зону? — ужаснулась она.
— Ни то, ни другое. Я уже говорил тебе, я — программист.
— Вот теперь не верю. Компьютерщики так не дерутся и не стреляют. И не разговаривают.
— Кстати, в ВВС США пилотов обучают на компьютерных симуляторах, улыбнулся я.
— Ты еще скажи, что держишь «узи» первый раз в жизни.
— Ну, не первый, а четвертый. В армии пару раз давали пострелять, а вот с его имитацией я нагулял несколько лет и перебил народу без счета. Причем большинство из них были монстры, так что они могли прыгать, летать и не только стреляли в ответ, но еще и плевались ядом. Получается, я руку набивал в условиях, которые этим бандитам и не снились. Реакция класса «ночной кошмар», с которой я имел дело в последнее время, превосходит человеческие возможности. А драться… — я потер больной лоб. — Ты только не смейся. Знаешь, как больно! Я думал, у меня голова отвалится.
— Подожди, — Лена наморщила носик, — я так и не поняла, ты же орал на них, как заправский «пахан». Это откуда?
— Книги, фильмы, а еще мы недавно ролевую игрушку делали. Пришлось изучать и сленг, и стили поведения, вживаться. Вот только я пока не определился, этим бугаям нужен «громила» или «Эс-Ин». Потому и смешал оба стиля сразу. Ну еще и злость взяла. Я же действительно тут хозяин. Это я их всех сюда привел, старался, чтобы им комфортно жилось, даже вечеринки планировал, и на тебе — мятеж. Знаешь, как обидно?
ЛЕЙТЕНАНТ
Мятеж не столько выбил меня из привычной колеи, сколько оставил с неприкрытой спиной. Дело, задуманное Вадиком, было явно мне не по плечу. Вернее, самому не по плечу. Я уже понял, что мне нельзя никому доверять. Что ни говори, а зам сумел мне это обстоятельно доказать. Черт бы побрал его основательность. У нашей теперешней жизни было слишком много сторон, о которых я не имел никакого представления. Я просто переложил все на Вадика, а сам игрался с компьютером. Если б я знал… Но это высказывание — удел неудачников, а я себя причислять к этой категории отказывался. Мне до сих пор феерически везло.
— Лена, — обратился я к молчаливо ждущей чего-то девушке, — у нас с тобой намечается большая работа. Для начала я хочу, чтобы ты поняла: мне нужен помощник в твоем лице. Насколько я помню, ты хороший делопроизводитель? Прекрасно. Пройдись по всей резиденции и собери все бумаги Вадика. После этого мы с тобой займемся их изучением. Собирай все, вплоть до содержимого мусорников. Мне нужно понять, как Вадик вел дела и что он готовил на то время, когда меня… ну, в общем, на «после мятежа». Особенно меня интересуют банковские счета и контракты с сотрудниками. Короче, разберешься.
Когда Лена вышла, я нажал клавишу интеркома и рявкнул:
— Всем «глазам» сбор в спортзале через пять минут.
Осмотрев свое снаряжение и сменив «узи» на любимый «Вальтер», я направился на четвертую палубу. Все мордовороты уже были на месте. Задача у меня была простая, еще с армейских времен я помнил высказывание старшины: «Солдат без работы — хуже пьяного фашиста».
— Ты, — я ткнул пальцем в первого, кто попался мне под руку. Построить всех и доложить, как положено. Не охрана, а банда махновцев.
Когда народ кое-как построился и выбранная мной морда в спортивном костюме вразвалочку подошла ко мне и сказала: «Ну, стоят все…», я обратился к ним с речью. В двух словах я сказал, что, хотят они того или нет, но я намерен сделать из них «людей». А это значит, что, в отличие от политики, проводимой Вадиком, которая заключалась в том, что «я тебя спас от вышки, теперь ты мой по гроб», я намерен действовать по-другому. За десять лет они отработают свое спасение, получат новые документы, однокомнатную квартиру и по пятьдесят штук зеленых на рыло. Один раз в год им положен недельный отпуск в любое место мира. Это касается всех, кроме сержанта. Он же, кроме оговоренного, получает хорошую машину и еще сто штук. Кроме того, по истечении названного мной срока любой желающий может продолжить службу у меня на более выгодных условиях.
Эта новость жлобам понравилась, и они радостно закивали.
— А вот теперь я хочу посмотреть, кто из вас будет сержантом, произнес я. — Требования простые: четверо самых сильных покажут, кто из них может работать головой. Причем я не имею в виду ломать лбом кирпичи и вытаскивать зубами гвозди. Понятно? Самый умный будет сержантом, остальные его помощниками, у которых будет в подчинении по два бойца.
Спустя полчаса я беседовал в кабинете с коренастым мужчиной лет тридцати пяти, который оказался не только сильнее, но и умнее всех.
— Ну что ж, поздравляю. Я, честно говоря, не ожидал, что при такой физической подготовке можно еще и хорошо соображать, но ты превзошел все надежды.
Мои слова не были преувеличением. Этот мужик знал не только боевые искусства и философию, разбирался в автомобилях и катерах, владел четырьмя языками, но, что для меня было совершеннейшей неожиданностью, читал Ницше, оперировал цитатами из Шекспира, а увидев экран «младшего» компьютера, сразу обозвал его «мастдаем», чем окончательно покорил мое сердце.
— Видите ли, — начал он, — я не совсем тот человек, которым кажусь.
— Да? — удивился я. — Тогда кто ты? Хотя постой. Сейчас испытаем на тебе новую технику.
Я только сейчас вспомнил, что Вадик заложил в компьютер программу сбора информации и даже научил меня ею пользоваться, вот только необходимости в ней до сих пор не было. Мои пальцы пробежали по клавиатуре, и компьютер задумался. Умная железяка переваривала всю услышанную и увиденную информацию, начиная с момента появления мужчины в резиденции.
Через несколько минут на экране появился ответ, и я понял, что начало сбора информации на моего сержанта датировано за неделю до его появления. Начав читать, я понял, почему. Вадик подробно изучал кандидатуры и все данные вводил в компьютер.
На экране черным по белому было написано, что человек, сидящий передо мной — Андрей Юрьевич Комарин… сотрудник Федеральной Службы Безопасности России. Из дальнейшего текста стало понятно, что при выполнении какого-то задания в Одессе его вычислила СБУ. Операция была сорвана, и разведчика пришли «брать». Дальше было непонятно. То ли Комарин при отходе промахнулся из базуки, то ли приехавшие «спецы» промахнулись по его машине, а потом все списали на него, но ракета пролетела не десять метров до цели, а пересекла стройку, на которой проводилось задержание, и влетела в окно школы. В результате погибли тридцать семь детей и было тяжело ранены еще около шестидесяти.