Одно лишь беспокоит Матвея: не освоил здешних дорог, — но это дело наживное. Машина у него новенькая, чуткая, только с завода получили, всего пять тысяч километров на спидометре. Хлопот с ней мало: обслужил, заправил — и кати хоть на край света. Не подведет, не откажет. Было у Матвея затаенное желание: когда-нибудь разогнать «уазик» до предельной скорости. Только вот момент пока не подвернулся. И сегодня, садясь в машину, батя коротко бросил:
— Держать шестьдесят.
А коль он так сказал, значит, своевольничать не смей. Над полигонной вышкой сигнально маячил красный флаг: идут стрельбы! Вышка розовато пылала широкими окнами в лучах утреннего солнца. Около нее прохаживался подтянутый, стройный майор. Нахмуренный, светлобровый, с тем выражением на волевом лице, которое бывает у человека, готового приступить к ответственному делу. На левом рукаве полевого мундира алела повязка руководителя стрельб.
Едва командирская машина остановилась, майор двинулся к ней. Шаг его был рассчитано нетороплив: полковнику надо выйти из уазика, поправить фуражку и снаряжение. Когда же Одинцов, приготовясь, глянул на майора, тот замер навытяжку, легко и красиво вскинул руку к темно-зеленой фуражке.
— Товарищ полковник! Батальон готов к выполнению боевых стрельб в составе взводов. Руководитель стрельб майор Загоров.
— Здравствуй, Загоров, — басовито молвил командир полка, подавая ему тяжелую, властную руку. — Значит, все готово?
— Так точно! Мишени установлены, как вы вчера приказали, автоматика проверена, оцепление выставлено.
— Добре, комбат.
Георгию Петровичу нравилась ретивая, вдумчивая исполнительность Загорова. Не однажды убеждался в его усердии. Честный и исполнительный комбат сделает все так, как велено.
— Раз все готово — начнем.
По крутой металлической лестнице поднялись на второй этаж вышки, откуда открывалась панорама полигона. Вдали, пока невидимые, на различном удалении затаены макеты танков, орудий и ПТУРСов. Батальон Загорова сейчас укрыт в лесу, опушка которого густо поросла орешником.
— Чей взвод начинает?
— Лейтенанта Русинова.
Майор включил селектор, подал команду. Динамик ожил, зашумел потрескивая. По радио донесся озабоченный голос взводного. Тут же послышался приглушенный рокот мощных двигателей.
В такие моменты Георгий Петрович всегда испытывал волнение и гордость. Обучение танкистов меткому огню в составе подразделения — теперь уже не та мучительная проблема, какой она была раньше. В совершенствовании учебного процесса полковник Одинцов также внес существенный вклад. Вот и вышка построена по его задумке, и мишенное поле оборудовано так, что макеты сами поднимаются и движутся по заданной программе, сигнализируют о попаданиях.
А новая организация танко-стрелковой тренировки, а вождение боевых машин по естественным препятствиям, а тысячи умелых танкистов, что вылетели из-под его крыла в разное время!.. Послужил он с пользой. И смену надежную вырастил. Тот же Загоров — чем не командир полка? Правда, излишне горяч, но со временем остынет, пообомнется…
На лесной опушке ожили и раздвинулись заросли орешника. Из них, дружно гудя моторами, вырвались приземистые глыбины. Покачиваясь на неровностях поля и мелькая широкими, отполированными грунтом траками, танки двинулись в атаку. Гул нарастал.
Едва стальные машины поравнялись с вышкой, показались макеты танков противника. «Сейчас начнется!» — подумал полковник. Окутываясь легким дымком, пятьдесятпятки ударили с ходу. Гремели орудийные выстрелы, а мишени не спешили падать, на пульте зажглась всего одна красная лампочка. Одинцов тревожно поглядел на насупившего брови комбата.
— Почему торопятся?
Мишени вчера переместили дальше, и теперь с открытием огня не следовало спешить, чтобы не делать промахов. Полковник опечалился: «Не соображают ничего эти бравые воители! Лишь бы дым, да гром, да пыль столбом…»
Он во все глаза смотрел на мигающий разноцветными огнями пульт управления. Увы, опасения подтверждались: первый взвод, как видно, не выполнит задачу. Вот опять зажглась красная… Почему же командир взвода не управляет стрельбой наводчиков? Видно ведь, что снаряды падают с недолетом!
— Что он молчит, как пассажир в автобусе? — вскипел полковник и властно кинул в селектор: — В чем дело, Русинов?
В ответ грянуло неожиданное, неприятно изумляющее:
— Наводчики подвели — дальность неверно определили.
— А командир взвода чем занят, в бильярд играет?
После тягостной паузы послышалось виноватое:
— Вас понял!