— Как же, держи карман шире! — буркнул Анатолий, и вдруг лицо его просияло. — А ведь это идея, Женя!
Новенькие желтые полуботинки Русинова зацокали по метлахской плитке, на смуглом лице зажглась самоуверенная, вызывающая ухмылка.
— Позвольте, гражданочка! — попросил он женщину, и привалился к окошку, сказал небрежно: — Тут дядя обещал мне оставить два билетика.
Кассирша из-за стекла глянула на него недоверчиво.
— А кто ваш дядя?
— Народный артист республики Русинов.
— И всего-навсего два билетика?
Анатолий осуждающе поморщился.
— Нам больше и не надо. Так, Жень?
Евгений стоял за его плечами сам не свой: не ожидал, что товарищ выкинет такой номер. Кассирша крутнула головой, спросила:
— И вы уверены, что дядя позаботился о вас?
— А как же? По-родственному.
— А может, нет?
Кажется, она затеяла игру, в конце которой намеревалась ловко изловить прыткого лейтенанта. А он будто и не замечал ее маневра, шел напролом.
— Должен оставить. Я же недавно звонил ему домой…
— Борис Петрович уже больше часа в театре!
Евгений видел, как насмешливо оглядывает их полная женщина, и ему стало не по себе. Между тем Анатолий начинал «показывать характер».
— А недавно — это разве пять минут?.. Часа полтора уж прошло с того момента, как я говорил с ним. А чтобы вы не сомневались… вот!
Достав из кармана удостоверение личности и раскрыв его, сунул в окошко («Что, поймала?»). Поскольку в документе было четко написано, что предъявитель его — Русинов Анатолий Михайлович, кассирша погасила усмешку, подняла телефонную трубку.
— Сейчас узнаем. Мне Борис Петрович ничего не говорил о вас.
«Этого только не хватало!» — сгорал от стыда Евгений. Его даже повело всего. А кассирша уже говорила с кем-то.
— Зиночка!.. Попроси, пожалуйста, Бориса Петровича… Да-да, я жду у телефона. — Она кинула взгляд на лейтенантов. — Сейчас спросим у самого…
Минуты три тянулось напряженное ожидание. За это время, обезопасив себя шаловливым смехом, можно было спокойно уйти. Евгений даже отступил на два шага, подавая другу спасительный знак.
За окошком снова говорили:
— Борис Петрович?.. Извините, что беспокою… Здесь, около кассы, ваш племянник… Офицер Русинов… Говорит, что вы ему обещали на сегодня два билета… С трудом… Ну хорошо, сделаю.
Все это время, пока кассирша говорила с народным артистом, лейтенанты стояли в оцепенении. Но вот она кинула трубку. Смущенная и заметно порозовевшая, начала искать что-то. Тут же, как ни странно, подала билеты.
Анатолий расплатился. Глаза его горели насмешливым огнем.
— Вот так! — ухмыльнулся он и победно сунул билеты в карман. — Потопали, Женя!
На улице он облегченно вздохнул, повел плечами, расслабляясь. Коротко рассмеялся.
— Вот и отделали Пенелопу!.. Однако жарко в этом предбаннике.
Гений неодобрительно покачал головой.
— Слушай, Толик, мы могли капитально влипнуть!.. Не понимаю, как ты мог решиться на глупый фарс?
— Велика беда! Крутнулись бы и пошли прочь. Кто знает нас, лейтенантов безвестных?
— А если актер и в самом деле заказывал для кого-то билеты? Вот наделаем шороху, когда увидят, что пришли совсем не те.
— Исключено. Спектакль — не именины. Старик все понял и быстренько сориентировался. Актер все же!.. Не каждый день обращаются к нему однофамильцы, понимать надо. Психология — штука тонкая.
Товарищ неодобрительно покосился на него.
— Тоже мне психолог!.. Ты хоть видел актера Русинова?
— Да только что… на афише, — хохотнул Анатолий беспечно и посмотрел на часы. — Вовремя управились, так что еще успеем и перекусить до начала спектакля. Пошли!
Прозвенел третий звонок. Не оглядываясь по сторонам и не поднимая глаз, лейтенанты прошли в зрительный зал, разыскали свои места. В просторном, сверкающем огнями помещении было шумно, людно, суетливо. Почти в каждом ряду то садились, то вставали, пропуская опоздавших.
Плавно тускнея, померк свет, заиграло разноцветье юпитеров, по затихшему залу тугой волной прошлась музыка. И вниманием зрителей завладела сцена. А на ней — пожилой заслуженный генерал встречает приехавшего в отпуск сына-капитана, у которого вышла неприятность по службе и который не знает, как теперь быть…
За развивающимися на сцене событиями друзья следили с большим интересом, и первый акт показался им удивительно коротким. В антракте, едва они поднялись со своих мест, к ним подошла миловидная женщина с темными глазами. Спросила, слегка грассируя:
— Простите, кто из вас Русинов? Анатолий живо глянул на нее, отозвался.