Анатолий мигом вскочил, подбежал к телефону, сорвал трубку, небрежно кинул:
— Да-да!
В солнечной тишине комнаты из трубки по-родственному зачастил приятный девичий голосок:
— Папуля, милый, здравствуй!.. А мы с мамой уже здесь, на вокзале. Целуем тебя!
— Молодцы вы с мамой! — нимало не смущаясь, отвечал «папуля». — Когда сошли с поезда?
— Да только что!.. Скорее приезжай за нами, ждем тебя.
Прикрыв трубку рукой, Анатолий повернулся к товарищу, еле сдерживаясь от смеха.
— Вот так номер! — зашептал он. — Задаст мне жару Борис Петрович…
Евгений осуждающе замахал рукой: кончай ломать комедию! Анатолий медлил, а голосок допрашивал:
— Алло, папа!.. Что же ты замолчал?
— Да тут у меня… чуть телефон от радости не прыгнул на пол. Где же вы будете ждать?
— В сквере у главного вокзала… Погодка нынче — просто прелесть! Даже не верится. Мы с мамой крепко спали в купе, продрогли и хочется погреться на солнышке.
— Ах вы, проказницы!.. Ну хорошо, погрейтесь. А я сейчас соберусь и подъеду за вами минут через пятнадцать. Па!
Все то время, пока Русинов лицедействовал, Евгений смотрел на него квадратными глазами. Едва тот положил трубку, возмущенно раскипелся:
— Ты с ума спятил!.. Зачем морочить людям голову? Позвал бы Бориса Петровича. Представляешь, что ты натворил?
— А-а, чепуха! — беззаботно обронил Анатолий, зевая. — На радостях она все равно не поняла, кто ей отвечал. — Он мечтательно усмехнулся: — Интересно, какая она? Наверное, хорошенькая. А, Женька! Борис Петрович хвалился дочерью… Сейчас пойду сообщу ему.
Заспанный хозяин тут же появился.
— Говорите, в сквере у главного вокзала? — Он был в шлепанцах и натягивал на плечи вельветовую куртку. — Доброе угро! Хорошо ли отдыхали?
— Отлично, Борис Петрович! — Евгений поспешно встал. — Вы нас извините, мы в два счета смотаемся.
Актер протестующе поднял руку.
— Это вы зря!.. Сегодня выходной, куда спешить? Вот сейчас заявится мое семейство — познакомитесь, позавтракаем вместе.
— Может, нам все-таки уйти? — спросил Евгений. — Помешаем же…
— Как раз наоборот! Интересней будет встреча, — возразил хозяин, щелкая суставами раскладушки. Сомкнул ее, поставил в угол.
Вернулся Анатолий, бесцеремонно утираясь чужим мохнатым полотенцем. Он успел уже умыться и, дурачась, по-военному доложил:
— Товарищ генерал! Лейтенанты готовы выполнить любой ваш приказ.
— Вот это мне нравится! — заулыбался хозяин. — Раз так, начинаю командовать. На вашу долю, ребятки, два неотложных дела: первое — немного прибрать в квартире, второе — купить вина и цветов. Цветов побольше. Сейчас я принесу деньги.
— Не надо! — запротестовал Анатолий. — Деньги есть.
— Что ж, ладно. Тогда я поехал. Постараюсь там немного задержаться, чтобы у вас было время.
Евгений расставил стулья, протер окошко в гостиной. Затем выровнял в шкафу книги. Их было много. Полистал некоторые и с сожалением поставил на место. Некогда! Едва умылся, оделся да причесался, как на улице зашумел мотор, тонко заныли тормоза.
Лейтенант приник к окну: у подъезда голубела знакомая «Волга», из которой выходили Борис Петрович, его жена и дочь. Громко разговаривая, они поглядывали в сторону дома.
«Что я рот разинул? — опомнился Евгений. — Надо же встретить их!»
Пока выбежал на улицу, подоспел и Анатолий. В руках у него красовался внушительный букет редкостных в это время роз, а в сетке лежали две бутылки вина, круглая буханка свежего хлеба, большая коробка конфет.
Ближе к Евгению стояла жена актера. Серый дорожный костюм элегантно облегал ее еще не утратившую стройности фигуру. В ушах — сережки, волосы уложены скромную прическу. Рядом с ней стояла девушка в легком сиреневом платье. Светло-русые волосы перехвачены зеленой лентой.
Женщины весело смеялись, слушая Анатолия.
— И вы назвали себя племянником!
Заметив Евгения, Борис Петрович дружески взял его под руку, подвел к своим домашним, представил:
— А вот и второй наш гость! Знакомьтесь.
Мать звали Кирой Андреевной, дочь — Леной. Девушка показалась Евгению пригожей, невиданной, и он задержал ее руку несколько дольше, чем того требовало приличие. У нее такое нежное, как бы зовущее лицо. И глаза искренние и ясные.
Тут Анатолий деловито сунул ему авоську с вином и хлебом, обронив:
— Подержи-ка, Женя!
Разделил надвое букет, и от имени мужчин вручил Лене и Кире Андреевне. Принял от них коробки, сетку с помидорами. Цветы понравились — мать и дочь признательно улыбались. Борис Петрович, с чемоданом в руке, добродушно заметил: