На службе стали резче проявляться лучшие черты характера Анатолия. Беспокойный, постоянно ищущий молодой лейтенант обладал энергией, которой хватило бы на двоих. В его темных глазах постоянно светился живой блеск, по которому узнают влюбленных в свою профессию людей.
Ненасытный в работе, он готов был, кажется, и жить в казарме. За ним пристально следили командир роты Приходько, комбат Загоров и сам командир части.
Пятьдесятпятки с грохотом катили к заболоченному лугу будто и не знали лучшей дороги. Покачивались вытянутые вперед хоботы орудий, в открытых люках маячили головы механиков в ребристых шлемах.
Заросшая густой травой низина была искромсана следами стальных гусениц, кое-где среди сухих прошлогодних стеблей камыша оконца воды отражали безоблачное небо и яркое послеполуденное солнце. Здесь танки замедлили бег, словно раздумывая, в каком месте сподручнее перебраться на другую сторону.
Механик одной из машин, Индришунас, взял левее, где на грунте не было следов прошедших танков. Включив первую передачу и форсаж, повел машину по зыбкой, податливой почве. Он хорошо запомнил предупреждение командира взвода: в момент преодоления заболоченного участка держаться дальше от пробитой колеи, не увеличивать скорость, не делать остановок и поворотов — всего того, что обычно приводит к печальному итогу.
Правее мокро грудилась развороченная земля — кому-то уже довелось испробовать хватку «Драконовой пасти». Кого же угораздило засесть?..
Крепкий сложением, Индришунас восседал в рабочем кресле, держа ноги на педалях. Он верил, что не оплошает, так как уже проводил здесь послушную машину осенью прошлого года. Хотя погода в тот раз стояла сырая, все обошлось благополучно. А нынче вон какой ясный денек!
Не так уж страшна, «Драконова пасть», как ее разрисовали. Перебраться через нее стальному вездеходу совсем просто. Половина болота, считай, позади.
Внезапно ощутился резкий толчок о днище, что-то противно скрежетнуло, будто «Драконова пасть» скрипнула зубами: «Попался, браток!» Болотная низина дернулась и перестала ползти навстречу.
Неужели засел?! — испуганно ахнул механик, еще больше высовываясь из люка.
Не сразу сообразив в чем дело, стремясь выскочить из ловушки мощным рывком, он добавил обороты двигателю. Т-55 задрожал от непомерного напряжения, из-под гусениц полетели комья грязи, и начала заметно оседать задняя часть.
«Что я делаю? — Индришунас снял ногу с педали подачи горючего. — Сам же себя закапываю». Выключил двигатель и замер, взволнованно дыша, испытывая тяжесть в теле. Казалось, руки и ноги затянуло в трясину и не вытащить их, зря только силы тратишь. Хотел показать себя всех мудрее — вот и влип, как оса в варенье.
Из башенного люка вынырнул подбористый сержант Адушкин. Лицо недовольное, озабоченное. Пружинисто спрыгнул на влажную, просевшую под ногами почву, уставился глазами в растерянно заморгавшего механика.
— Что, Ионас, на камень наткнулся?
— Наверное… Стук был слышен, скрежет.
Танк залег в болоте, гусеницы глубоко въелись в грязь.
— Вот же холера!.. Не видел, что ли?
— Как бы я его увидел, еслиф он в земле? — В голосе механика теперь отчетливо слышался акцент.
— Еслиф, еслиф, — заворчал сержант, — не лез бы сюда, раз тут никто до тебя не проходил.
— Так дали бы команду! Взводный же сказал: по наезженному следу не вести машину. Вот я и взял левее. Проклятое болото, кто только выдумал его на нашу голову!
— Выдумали его для того, чтобы у нас получше соображалка работала, — ответил сержант и прикрикнул на выглянувших из люков наводчика и заряжающего: — Чего сидите? Достать лопаты!
Адушкин имел ровный, покладистый характер, однако сейчас не сердиться не мог: другие танки прошли, а их застрял. Наежив темные брови, прикидывал как быть. Метрах в десяти ползла пятьдесятпятка командира взвода, так что докладывать не нужно.
Лейтенант Русинов все видел, и едва зыбкая трясина осталась позади, велел механику остановиться. Поспешно выбрался из танка, подбежал к застрявшей машине. На смуглом лице были досада и злость.
— Что случилось?