Началось все с приятных неожиданностей. С подполковником Ушаковым Юрием Михайловичем они долго приглядывались друг к другу, пока, наконец, в один из вечеров, под конец рабочего дня, Ушаков не принес в кабинет нового командира фотографию, положив ее перед ним.
– Ничего, случаем, Вам это не напоминает, Владимир Иванович?
Дымов посмотрел на снимок и обомлел. На нем была изображена группа детей его детского дома во главе с воспитательницей Анной Васильевной. Дата указывалась – 1 сентября. Среди первоклашек он узнал и себя. Оторвавшись взглядом от фотографии, Дымов вопросительно посмотрел на Ушакова.
– А вот это я, – ткнул тот пальцем в худющего паренька, стоящего скромно крайним в первом ряду.
Тут только изумленный Дымов уже более внимательно посмотрел на Ушакова.
– А я-то думаю: что-то в тебе знакомое. Уже перебрал в уме училище, места службы и все не то, а тут оказывается такое. Да-а! Как время меняет людей! Был худой и щуплый пацан, а сейчас розовощекий бугай под два метра ростом и весом не меньше 120 килограммов.
– Да и ты, командир, не промах мужчина, ну в полном расцвете сил, – ответил довольный похвалой Ушаков.
Дымов встал из-за стола, и два офицера крепко обняли друг друга. На обоих нахлынули воспоминания детдомовской жизни.
– Так что, командир, сейчас без возражений едем ко мне, моя Марина Николаевна уже ужин собрала. Там и поговорим.
На служебном «УАЗике» они быстро доехали до дома, где жил Ушаков, не забыв остановиться у ближайшего универсама. «Горючее» им сегодня было необходимо.
Дверь в квартиру открыла супруга Ушакова, который представил Дымова жене. Она оказалась симпатичной женщиной лет 35-ти, среднего телосложения с прямыми русыми волосами. Одета она была по-домашнему, в легкий сарафан, на котором красовался яркий цветной фартук. Стол в кухне, действительно, был уже заставлен тарелками с салатами, овощами домашней заготовки и мясной нарезкой.
– А что у нас, Марина Николаевна, на горячее? – потирая руки, спросил Ушаков.
– Для вас, мужиков, я налепила мясных пельменей.
– А почему для нас? – поинтересовался Дымов.
– А потому – что я на диете и после шести калорийного не ем. Поклюю салатика и все. Вам же под водочку моя стряпня будет в самый раз. Ступайте-ка, мужики, мойте руки, да и снимите кителя и галстуки. Владимир Иванович, будь как дома.
Раздевшись и умывшись, офицеры сели за стол. Ушаков с хрустом открутил пробку с бутылки водки и, наливая всем по рюмке, произнес тост.
– Предлагаю выпить за эту удивительную встречу двух в прошлом друзей, пацанов, воспитанников детдома, которые, став взрослыми, надев военную форму, через много лет вновь встретились.
Дымов и Марина с удовольствием поддержали тост и, чокнувшись, выпили.
– Про «своего» я все знаю, а как у вас судьба складывалась после детдома? – обратилась Марина к Дымову.
– Давай рассказывай, Володя, мне тоже интересно, – наливая по очередной рюмке, сказал Ушаков.
– Ну что сказать? Меня в семью никто не взял. Чтобы не «свихнулся» в плохую сторону, воспитательница Анна Васильевна настояла заниматься спортом. В то время секции были бесплатные, и через многие я прошел. Слава Богу, в криминал не попал, хотя приводы в милицию были. По окончании школы решил поступать в Рязанское училище ВДВ. Как сирота и с хорошими физическими данными, был туда зачислен и благополучно его закончил. Даже во время учебы женился на студентке пединститута Верочке. Еще в день свадьбы нам было предупреждение, что наш брак окажется недолговечным. Я попросил одного друга курсанта быть фотографом, тот старался, как мог, и извел аж три пленки. Однако когда дело коснулось фотографий, он заявил, что все пленки оказались белыми. То ли фотоаппарат оказался неисправен, то ли пленка была бракованная, то ли проявлял неправильно. В общем, ни одного свадебного снимка не получилось. Примета плохая.
Детей не завели. Моя вторая половина, испугавшись кочевой жизни, перед выпуском из училища настояла на разводе. В дальнейшем, конечно, вниманием женщин обделен не был, но как-то не сложилось ни с кем. После училища объехал пол-Союза и несколько зарубежных стран, бывал в горячих точках. Перед последним назначением служил в Ленинградской дивизии ВДВ в должности начальника штаба. В свое время согласился на штабную работу из-за карьерных амбиций, так как без этой ступеньки о повышении в должности можно было бы и не мечтать. На курсах повышения квалификации при генштабе в Москве познакомился с вашим полковником Волковым Владимиром Николаевичем, с которым жили в одном номере гостиницы. В штабе истомился я по настоящей боевой работе. Когда же Волкову замаячил перевод с повышением на должность командира Донской дивизии ВДВ, то он мне отзвонился. Мои рапорты и былые заслуги позволили перевестись в Пермь. Здесь, думаю, мое последнее место службы.