— На хер! — вдруг выкрикнула Алина, и Кирилл вздрогнул от неожиданности.
— Пошёл на хер! Пошли вы все в жопу!
Она резко развернулась и увидела Кирилла.
— Ты?!
Гримаса гнева разгладилась, лицо Алины сделалось жалким и беззащитным. Она всхлипнула, сделала несколько неуверенных шагов и уткнулась лбом в плечо Кирилла. Он обнял подругу, погладил вздрагивающие плечи. Левая рука скользнула вниз, обняла девушку за талию, притянула вплотную. Правая опустилась ещё ниже — без всякого умысла, на автомате. Внезапно Алина оттолкнула его и со всей дури хлестнула по щеке.
— Холуй! Как был шестёркой у мразей, так ей и остался!
Кирилл растерянно потёр горящую скулу.
— За что?!
— А то ты не понял!
— Да что я должен был понять?! Что здесь вообще происходит?!
Алина посмотрела на него с нескрываемым презрением.
— А ты ещё тупей, чем я думала. Заметил запертые двери на этажах?
Кирилл кивнул.
— А окна с решётками? Заваренные выходы?
— И что? — не выдержал Кирилл.
— А то! — передразнила Алина. — Это закрытая зона. Есть только один выход, и там такой шлюз — мышь не проскочит. Нам отсюда не уйти.
Кирилл нервно усмехнулся.
— Думаешь, я не врубаюсь? Меня вообще-то сюда под конвоем везли. И с мешком на голове. А потом вообще усыпили. Я ещё в машине понял, что свободного выхода не будет.
— Вот и думай, — сказала Алина. — Напряги мозг или что там у тебя вместо него. Здесь никого ни к чему не готовят, мы только едим, спим и развлекаемся. В актовом зале показывают видеолекции по астрономии, навигации и ещё по чему-то подобному, но посещение не обязательно. Так что сейчас там как на митингах при диктатуре — больше трёх не собираются. Все зависают в компьютерном классе, смотрят фильмы или рубятся в игры.
При этих словах Кирилл встрепенулся, но Алина отрицательно покачала головой.
— Нет, никаких выходов вовне, естественно. Изолированный замкнутый рай для выпавших из социума. Все довольны, ни у кого вопросов не возникает — думать некогда, надо получать свои эндорфины. От нас требуют лишь одно — ежедневно сдавать кровь на анализ. Все процедуры автоматизированы, никаких контактов с персоналом. А что при этом добавляют нам в еду, можно только догадываться. Похоже, Оля была права — это полигон. На нас здесь что-то испытывают.
— Чушь какая-то, — не поверил Кирилл. — Что там могут добавлять?
— Не знаю, — ответила Алина. — Может, вакцину от какой-то новой заразы. Или белки из очередных насекомых. Говорят, на некоторые может быть аллергия — вплоть до анафилактического шока. Испытывать такое обычным порядком слишком стрёмно, пострадавшие потом исками замучают. А выпавших из социума не жалко, их уже всё равно практически нет.
— И что, такое здесь уже было? — недоверчиво спросил Кирилл. — Аллергия, анафилактический шок?
— Пока не было, — призналась Алина. — Но это ничего не значит, возможно, тут проводят опыты с отложенными последствиями.
Кирилл мысленно выругался — надо же, позволил втянуть себя в спор о конспирологии. Хотя столько раз зарекался. Он кивнул и поспешил сменить тему.
— Ладно, допустим, ты права. Пусть это полигон, а мы подопытные кролики. Но почему всё-таки я шестёрка?
— Бигфарме для испытаний нужна аутентичная выборка. Усреднённая по всем параметрам. Они её и собрали — но кое-чего у них до сих пор не хватает.
— Чего же? — спросил Кирилл, уже догадываясь, что ответит Алина.
— Беременности, конечно. Естественно, беременных не могло быть среди добровольцев — людей, растерявших все цели и смыслы. А здесь всего три женщины, и две из них уже не фертильны. Выходит, у наших вивисекторов надежда только на меня. Ко мне третий день подкатывают разные уроды, достали вконец. Я так тебе обрадовалась… А ты туда же…
— Извини… — Кирилл почувствовал, что краснеет. — Я совсем об этом не думал…
— Врёшь! — перебила его Алина. — Все вы только об этом и думаете.
— Ну… Знаешь… — Кирилл замялся, не зная, что сказать. — А ты вообще себя в зеркале видела?
Алина нахмурилась, но ничего не ответила.
— И ты думаешь, что подкатывают к тебе исключительно по заданию Бигфармы? — спросил Кирилл. — Других причин быть не может?
— Ладно, мир, — улыбнулась Алина. — Подхалимничать ты умеешь, лизнул глубоко. Пойдём, покажу тебе автомат для забора крови.