Ирина и Алексей Гостевы
ПОЛИГОН
Август 2010 г. Зона отчуждения
Тишина и темнота подземелья давили на голову, словно вязкий черный кисель.
Пыльные столбы света галогеновых фонарей выхватывали из темноты две фигуры — одну долговязую и худощавую, другую среднего роста и средней же комплекции. Длинный с видеокамерой в руках бродил вокруг заросшего плесенью лабораторного оборудования и проржавелых штативов, его спутник направлял на объект съемки два мощных фонаря.
— Паш, с этой стороны посвети! Немного левее поверни фонарь… Да, вот так и держи. Теперь я перемещаюсь влево, веди свет следом за мной. Еще, еще, не отставай… — длинный, глядя в видоискатель, медленно вел камерой вокруг разбитого резервуара, в котором виднелись останки уродливого человекообразного скелета. — Все, заснял.
Он прокрутил запись обратно, отсмотрел фрагмент.
— Супер! Не уродец, а конфетка, — с чрезвычайно довольным видом сказал он. — Редактор обрыдается… А про зрителей я уж вообще молчу!
Но его спутник, похоже, восторгов не разделял.
— Редактор? Да какой редактор отважится это в эфир пустить? Зря мы тут время тратим…
Павел бурчал себе под нос, монотонно и привычно, выражая недовольство уже далеко не в первый раз. Хотя прекрасно знал с самого начала, зачем они сюда идут; но всю дорогу не переставал тихо возмущаться намерениями своего спутника.
— Из хабара ничего ценного не нашли, а вот это, — он опять кивнул подбородком на резервуар со скелетом, — никто у тебя не купит. Потому что понимают — гэбня за такое дело и передачу прикроет, и директору канала вставит фитиля по первое число…
— Ой, ладно, не бурчи! — поморщился длинный.
— Вашим киношникам не проще было бы эту секретную лабораторию у себя в студии построить, а страшные тайны из пальца высосать?! Оно ведь и проще, и безопасней! Ерундой ты, Геныч, занимаешься…
— Кащей, будь добр — заткнись, а?! Достал уже! — не вытерпел длинный Генка. — Тебе вообще какое дело — купят, не купят?.. Твое дело — меня сюда привести, и обратно вывести! А если ходка не по душе, лучше бы сразу отказался, чем всю дорогу мозги компостировать! Нашел бы я и так, с кем пойти…
Тут Генка, честно признаться, кривил душой. Вряд ли кто-то, кроме Паши Кащея, сумел бы провести его в это труднодоступное место, да и вообще согласился бы сюда идти. Павел по праву слыл одним из лучших проводников Зоны, если бы не один колоссальный минус, сводящий на нет почти все плюсы…
Кащей отличался на редкость неуживчивым нравом, и обожал разливать вокруг себя желчь по любому поводу и без повода. Умением стойко переносить трудности природа его не наградила; и когда рядом появлялся спутник и невольный слушатель — Паша беспрерывно бурчал и жаловался. Благо, жаловаться было на что — от натертой пятки до неподходящей погоды. Кащея многие охотно нанимали как проводника, но уже дай бог к середине пути не могли дождаться, когда ходка закончится. Достать своим ворчанием он мог даже египетскую мумию. Потому-то рядом с ним никто подолгу не задерживался; даже Генке, несмотря на его природную общительность и умение находить подход к людям, было очень сложно терпеть рядом с собой этого типа.
С одной стороны, Генка мог понять пашкино недовольство — нынешний поход выдался трудным. Подземелье кишело уродливыми тварями, половину боезапаса уже расстреляли, выковыривая их из закоулков — а впереди еще обратная дорога. И никаких ценных артефактов не нашлось. Так себе, мелочь. Овчинка, не стоящая выделки. С другой стороны, еще не все закоулки осмотрели… За надежно заблокированную снаружи дверь, например, пока не стали лезть. Мало ли что там, за ней? И без того нервы гудели от напряжения после зачистки нескольких коридоров. Пока решили заняться тем, за чем собственно Генка сюда и пришел. Благо, подходящих для съемки «объектов» и в этих отделениях лаборатории было предостаточно.
Паша с двумя мощными фонарями в руках изображал из себя стойку с софитами, а Генка командовал, куда светить. И мысленно продолжал спорить со спутником. Вот разозлил, черт его побери!
Разумеется, Генка понимал, что снимает это видео не для развлечения скучающих обывателей. Не вчера детский сад окончил! Разумеется, он понимал, что для всякого там «Очевидного-маловероятного» проще и дешевле было бы все эти подземелья нарисовать на компе. А выдумывать тайны пострашнее лучше всего, сидя в студии с пивом — эх, и «мозговой штурм» тогда начинается! Безумные идеи вперемежку с приколами и хохотом сыплются со всех сторон — только успевай записывать! А самым страшным из всех монстров может оказаться только сонный вспугнутый охранник, прибежавший на шум из своей каптерки.
Но у Генки был заказ именно на реальное видео из реальных мест. И заказ отнюдь не от руководства телеканала.
…Свою профессию Геннадий Валохин искренне любил. Несмотря на немалую грязь, которой замазана репутация «второй древнейшей». И он был вполне доволен жизнью, что по нынешним временам довольно редкое явление — много ли вы припомните людей, которые получают деньги за то, чем им нравится заниматься? Главной и кипучей его страстью было везде совать свой любопытный нос в поисках чего-нибудь интересненького.
Его неуемный авантюризм, от которого в детские и школьные Генкины лета стоном стонали родители и учителя, наконец-то нашел точку выхода. Валохин вовремя — еще старшеклассником — понял, что интересное занятие может, ко всему прочему, еще и кормить его; и двинулся по журналистской стезе.
Вскоре после того, как сформировалась Зона, и оттуда поползли первые робкие слухи, Валохин вместе с прочими коллегами немало отирался вдоль периметра; но выцеживать из недомолвок военных крохи информации было занятием пустым и малоприбыльным. Все они упорно твердили одно и то же — разрешенное, дозволенное и одобренное. А Генка не верил, что на самом деле за периметром все обстоит так, как долдонят погонники «по связям с общественностью». Там обязательно есть что-то невиданное и неслыханное. Ну не может не быть! Его Офигенная Сенсация наверняка ждет его там, внутри…
Значит, надо идти внутрь.
Разумеется, Валохин даже и не пытался выпросить официальную оплаченную командировку. Такая командировка — буде ее дадут — предполагала, что репортер будет ходить по Зоне в сопровождении пятерки солдат и офицера госбеза, и снимать только то, на что укажет палец блюстителя безопасности. А каждое слово в статье или репортаже будет десять раз проверено на предмет неразглашения какой-нибудь тайны. Все это Генку совершенно не устраивало. Это откуда же, спрашивается, взять сенсацию при таком тотальном контроле?! И потому он даже и не просил никого об официальной командировке. Да ни один редактор и не взвалил бы на себя подобную ответственность. Значит, надо прикинуться кандидатом в сталкеры и искать проводника. Но этот барьер с наскока не возьмешь, потребуется определенная подготовка. Во-первых, деньги. Во-вторых, амуниция. В-третьих, в районе военной базы его теперь знают, лицо уже примелькалось, и значит — подходить к периметру надо совсем с другой стороны.
И Генка уехал домой. Временно. Собирать средства и готовиться.
Разумеется, он не звонил и не трещал о своих намерениях на каждом углу — дело-то подсудное… Но нескольких знакомых волей-неволей оказались в курсе. Генке нужно было раздобыть необходимое снаряжение. Бронежилет купить в нынешние времена — не проблема, но хорошие защитные костюмы и фильтрующие маски не лежат на прилавке рядом с камуфляжем и ботинками. Да еще наверняка приобретение подобных вещей взято на контроль — ради отлова будущих сталкеров задолго до того, как они подойдут к периметру. А ведь надо, чтоб все было настоящее, качественное, чтоб не всучили бесполезную подделку, которая разве что от комаров на рыбалке сможет защитить. Разумеется, все это можно было бы купить возле периметра, но там оно наверняка стоит бешеных денег. И так придется оружие на месте доставать; Генка не рискнул бы тащить его с собой через границу и ставить под угрозу срыва всю затею. А комбез с противогазом — даже и не криминал вовсе; подумаешь, едет спекулянт на сталкерах поживиться! Потому и пришлось поднимать кое-какие связи и обращаться к знакомым.