Экипаж замедлял ход. В итоге полностью остановился. Я не стал никого будить — осторожно приоткрыл дверцу, стараясь избежать случайного воя петли, которую уже давно следовало бы смазать. Высунувшись, осмотрелся с желанием узнать причину остановки. Мистер Форц молчаливо кивнул острым подбородком, указал на что-то впереди, на дороге. Там никого не было. Прищурившись, разглядел силуэт, что неподвижно стоял на месте. Беззаботно, но в то же время ответственно и строго. Схватив наглухо закрытую сумку с ремешками, шагнул на ступеньку. Коснулся подошвой сапога до плоско-круглой, по коже пробежала волна. Она пробрала до самых костей. Вот оно предупреждение, призванное отговорить от продолжения. Все чувства проснулись, дабы уберечь это тело от неведомой угрозы. Вероятно, что-то похожее испытали бы усты, встретив своего заклятого врага, Анстарйовая, что дышит тысячелетиями боли и видит всёпоглощающей ненавистью.
Преодолев неожиданный ступор, как осязаемое и невысокое препятствие, пошёл проверить. Ноги потрясывало, всё равно шёл, шёл и шёл. Незнакомец оказался намного дальше, чем мне представлялось. Будто бы топтался на месте или же по кругу. По мере приближения силуэт обретал черты мужчины с надменно-безупречной осанкой одетого в чистый чёрный фрак со снежнымшейным платком. Такой набор не увидеть и в Оренктоне. Он всем своим видом рисовал образ примерного джентльмена в брюках с клетчатым узором. Когда этот смотревший на небо человек повернул свою голову в моём направлении — то удалось добраться.
— Как же холодно, — выдал я, пряча оружие за спиной, и поторопился разузнать: — Кто вы? Что-то случилось? Вам требуется помощь?
— Будьте добры, покажите вашу повестку, — сказал он, демонстративно проводя согнутым пальцем по своему виску.
— Повестку? Кто вы такой? — ещё более осторожно повторил вопрос.
— Я всего лишь тот, кто хочет увидеть повестку. Так что… будьте добры, — ответил незнакомец, поправляя треугольную шляпу с подогнутыми к тулье полями.
— Ладно, — тяну я и достаю чёрный конверт.
Незнакомец аккуратно берёт его и открывает. Снова проводит пальцем по виску, внимательно пробегается глазами по пергаменту.
— Стало быть… вы — мистер Вобан Хант? — его голос звучал странно, словно эхо далёкой печали.
— Вабан Ханд, — исправил я, акцентируя внимание на второй букве первого слова и на последней второго, затем уточнил: — А вы ждали кого-то определённого?
— Да, всё верно. Приглашение на двоих. Вы можете пройти в Рэвиндитрэ, — и тут повестка вспыхнула, сгорела за считанные секунды прямо в его руке.
Провожая остатки повестки, которые подхватил ветел, отвернулся в сторону. Сперва не обратил внимания, но потом заметил: всё вокруг как-то изменилось. Даже воздух стал другим, насытился серой и ароматом болотных ягод. С тёмного неба посыпались крупные хлопья снега похожие на бражников, или же бражники похожие на хлопья снега. В это время года его появление — странное отклонение от нормы. Неужели зима будет долгой?
Огляделся, буквально на несколько секунд отвёл глаза, а незнакомца уже нет. Не могла же земля разверзнуться и поглотить его. И не мог же он просто исчезнуть, люди не умеет исчезать в таком смысле. Некоторое время искал его и ничего. Незнакомец всё-таки оказался из тех, кто владеет таким полезным и невозможным фокусом. Смирившись, пошёл обратно к карете, чтобы продолжить наши поиски. Махнул мистеру Форцу для предупреждения о своём возвращении — он никак не отреагировал, совсем не двигался. Точно созданная из ила скульптура. Быть может, уснул или всего навсегда урвал миг отдыха для своих глаз. Столько времени смотреть на дорогу и окрестности… не каждому такое дано.
Снова сколько бы шагов не делал, я не приближался к нашему «дому на колесах». После долгих безрезультатных попыток, остановился на своих же следах. Издалека рвалось чавканье и скрежетание сухих костей. Как если бы там стояла исполинская ступа. Повернул голову, а там бескрайние топи с яркими вспышками огня. Такое пламя горело от самой ненависти, пыталось заразить ею всякого, кто в ужасе не отведёт взгляд.
Тропки ветвились и тут же исчезали. Они напоминали вспышки молний в ночном просторе. Позже проявился ведущий через болото путь. Тропа то расширялась, то сужалась. Дышала. Перед тем как встать на ведущий в неизвестность путь, поднял ладонь, чтобы подтвердить свою догадку. На неё падали снежинки и не торопились таять. Это был такой снег, какой появляется после невообразимых пожаров и извержения огненных гор. Где-то он, как и полагается, падал на землю, дополнял собой бедственное покрывало, а на заднем плане закручивался в безумные вихри. Благодаря такому наглядному примеру, всякая метель покажется детской забавой.
Сделал первый шаг на дышащую тропу. Тут же кожу пронзило множество незримых игл. Моё тело снаружи обдул порыв свирепого ветра, представляющего собой агонизирующие крики, — внутри заклокотали чувства, вызванные прародителем страха. Их нельзя описать — можно лишь почувствовать. Всякая попытка рассказать о них будет встречена подозрениями в утрате здравости ума. В эти мельчайшие доли времени я понял, что абсолютно точно очутился на Пепельных болотах, оказавшихся нечто большим, чем болтовня языков. Мы нашли его, мы нашли Рефлект, отражение…
17. Тайна пепельного кладбища
Моё пребывание в этом месте взяло на себя роль стеклодува, что изготавливает очередной сосуд для хранения одиночества. Чем дальше продвигался, тем внимательнее смотрел под ноги. Одно неловкое движение могло скинуть в отвратительную иногда бурлящую жидкость тёмно-красного цвета. Внутренний попутчик предупреждал меня: «Под пеплом скрывается кровь, в ней плавает страшная тайна способная своим видом свести с ума даже неживой предмет». Инстинкты шептали: «Надо бежать, никогда не возвращаться». Но я брёл дальше, не отвечая на предостережения.
Тошнотворное эхо заполняло собой всё пространство между темнейшим небом и наихудшей трясиной. Мне казалось, от них разум обливался криками, блевал кровью и совсем не блефовал. Чувствовал себя смертником, который добровольно заходит в костёр. Хотел отступить, вернуться назад, словно ничего и не было. Никто не узнает об этом. Нет, я узнаю, потому не дрогнул, меня удерживал Рамдверт, спускавшийся на дно под морями и поднимавшийся вверх над облаками. Поступки вымышленного персонажа поддерживали меня, вели вперёд. Он не знал какого вида лекарство разыскивал. Им могло оказаться что угодно. От пилюли и тоника, до мистических обрядов и магии. Несмотря на это, всё же прорывался к своей цели. Вот и я не знал облика искомого ответа…
Не останавливался, скитался по пустынному миру. Всё серое, мёртвое. Солнцу никогда сюда не пробраться. Там не яд пропитывал воздух, а скорее наоборот — последний скромно ютился в вездесущей отраве. Там воздух разбавлял витавший всюду яд.
Когда собирался сделать очередной шаг, что-то зацепилось за ногу. Кинул беглый взгляд, разглядел сухую бледную конечность. Точно сотканную из гнилой древесины. Мне стоило бы отдаться во власть паники, но безнадёга заглушила здоровую реакцию, не позволяла появиться любой другой. Ответные меры все разом сочли себя неуместными. Тощие пальцы вцепились в сапог хваткой мертвеца. Несколько раз с усилием дёрнул, чтобы освободиться — не помогало. Тогда выхватил клинок и вонзил его. Ударил пару раз — мёртвая хватка разжалась, а затем развеялась миражом. После такого сложно представить, что могло поджидать в глубине этих топей.