Глюк все это криком прокричал, а ведь редко случалось, чтобы он так выходил из себя. Он разглагольствовал о воздействии примера. О поощрении молодежи. Об ответственности журналиста. И в конце концов, обессиленный, замолчал, удрученный тем, что весь его пыл наталкивается на каменную стену непонимания.
Тихийца и правда ничего не понял. Это показали последующие события. Вся прочая пресса подхватила его сообщение, и какое-то время «полимакс» носило, как уж водится, по всем газетам страны. А Тихийца носился следом за ним со своим протестом, став посмешищем во всех редакциях. При этом впервые заговорили об алкоголе. В редакции одной окружной газеты будто бы произошел весьма неприятный инцидент. В каком-то смысле даже трагический. Во всяком случае, по мнению Антона Глюка.
Его воспоминания были прерваны анестезиологом, вошедшим в палату. Он задал Глюку несколько вопросов, записал кое-что в свою книжку и под конец поинтересовался, не шалят ли у Глюка нервы. Тот храбро покачал головой. Он уже опять взял себя в руки. Анестезиолог, человек небольшого роста, коренастый, излучал спокойствие и уверенность. Глюк почувствовал, что проникается к нему доверием. Для него, Глюка, будет сделано все, что в человеческих силах. А дальнейшее — судьба, что тоже приходится учитывать. В такие часы нужно разобраться, правильно ли прожита жизнь, признать как свои взлеты, так и свои падения. Глюку это все в основном было под силу. О семье своей он позаботился. На случай, если дело примет серьезный оборот, все урегулировано. В редакции работа идет своим чередом. Вегнер, когда ответственность ляжет на него, быстро откажется от своих сумасбродных выходок. Тем не менее остается одна брешь. Никто из возможных преемников не мог сравниться с ним, Глюком, в жизненном опыте и выносливости. Уровень «Мира прогресса» за время его редакторства заметно повысился. Не было никаких объективных причин упрекать себя из-за какого-то неразумного человека, который оказался не в состоянии проникнуть в суть значительных явлений. В пользу Глюка говорило уже то, что он принял решение позаботиться о том человеке в случае успешного исхода операции. С теплым чувством любви к ближнему своему Глюк погрузился в какое-то странное состояние парения меж сном и бодрствованием.
И воспарил, видимо, в заоблачные выси, потому что, когда дверь энергично распахнулась, он испуганно вздрогнул и сердце его отчаянно заколотилось. Он с трудом вспомнил, где находится. Но стоило ему взглянуть на хирурга, и он мгновенно вернулся в реальный мир.
Хирург еще раз повторил ему распорядок следующего дня и постарался вселить в него бодрость. Главный редактор со своей стороны отплатил хирургу за его любезность, дав ему понять, что вполне способен рассматривать себя как объект и вести деловой разговор. Хирург завел речь о современных научных методах, которыми они теперь пользуются. Лицо Антона Глюка стало очень серьезным и выразило полное удовлетворение.
Главное, сказал хирург, им важно очень точно определить границу пораженного участка. Для чего теперь, благодаря прибору «полимакс», у них имеется в высшей степени точный способ.
Снег перестал. Тихая, ясная зимняя ночь вступила в свои права. Белый снег покрыл все вокруг, и весь мир казался чистым и невинным.