Тем временем, наступил 1992 год, Россия стала отдельным го-сударством, деньги и цены плясали, но материальные ценности оставались. К тому же, появилась частная собственность на пред-приятия и приватизация помещений. Вера достаточно недорого выкупила у своих партнёров по кооперативу весь ресторан, и он стал принадлежать только ей.
И вот наступает день бракосочетания, совпавший с Крещени-ем – 19 января. Мы решили после ЗАГСа заехать в пока ещё «Ло-синый остров» и устроить там небольшую свадебку для своих. От Вериной мамы мы всё держали в секрете – мало ли как она от-реагирует? Жених-то из Грузии, знаем мы этих лиц «кавказской национальности»! Да ещё и на одиннадцать лет моложе, мало ли ради чего затеял он это бракосочетание! На всякий случай и бабу Машу в курс дела не посвящали, не проговорилась бы! А так – ви-дит она иногда молодого человека вместе с Верой, может просто любовник – не первый и не последний!
Итак, 19 января поутру расписали меня с Верой, именем, уже «Российской Федерации» в ЗАГСе, я хотел, было, взять себе её звучную фамилию – Сингер, но Вера взглянула на меня как на умалишённого.
– Какой ты Сингер, Ропяк – ты и есть Ропяк! Добрый мазохи-стик Ропяк! А Сингер – это зверь, хотя и поющий, зверь с плёткой,
108
садист, а может и нацист! Оставайся Ропяком, я тебя такого лю-блю! Так и остался я Ропяком, может и к лучшему.
Выслушивать Мендельсонов мы не стали, а сели по-быстрому в машины и помчали в «Лосиный остров». Там было уже всё гото-во, мы с друзьями и сотрудниками выпили, и, не затягивая сва-дебки на всю ночь, к вечеру уже вернулись домой.
Решили брачную ночь провести вдвоём, даже Нику не по-звали. Но не вышла счастливой первая наша брачная ночь! Ви-димо, обман всегда раскрывается и бывает наказуем. И Верина мама обманула своего мужа, и Вера обманула маму с рестора-ном. А получилось вот что: когда мы возвращались весёлой и шумной компанией с ресторана, баба Маша, хоть и была глу-ховатой, но вышла из флигеля и увидела празднично одетых людей и Веру в свадебном платье. Удивлённая баба Маша по-дошла к знакомому ей водителю Сергею и спросила, в чём, де-скать, дело, откуда народ такой весёлый? А Сергей и отвечает, что только что из Вериного ресторана, где её свадьбу справ-ляли. На вопрос бабы Маши о муже, Сергей ответил, что это хороший парень из Тбилиси, которого баба Маша, конечно же, видела.
– Да он же ребёнок совсем! – удивилась старушка, на что Сер-гей ответил, что уже не ребёнок, раз школу закончил. Тогда баба Маша удивлённо спросила, а что за это такой «Верин» ресторан, название, что ли такое? Сергею надоел допрос старушки, и он пояснил ей, что ресторан называется «Лосиный остров», непо-далёку отсюда, а Верин потому, что Вера-то его и купила, теперь можно частникам рестораны покупать.
Ошарашенная баба Маша вернулась во флигель к своей боль-ной подруге, разбудила её, и с места в карьер выложила всё это:
– Слышь, подруга, Верка-то твоя сегодня замуж вышла! Повторять пришлось несколько раз, пока мама окончательно
не «врубилась», что её дочка сегодня расписалась с мужем.
– А муж-то кто? – нетерпеливо спросила мама, начиная осо-знавать всю важность события.
– Да парень какой-то молоденький из Грузии, из Тбилиси, толь-ко школу, говорят, закончил! – радостно сообщила баба Маша – а
109
свадьбу-то в ресторане справляли, который Верка себе недавно купила – «Лосиный остров», что неподалёку!
Так баба Маша и продолжала бы плести, что в голову придёт, пока не заметила, что взгляд её подруги как-то остановился. Она бросилась к ней, трясёт за плечи – никакой реакции. Бабка вы-бежала наружу, и ну вопить:
– Верка, Верка, скорее к маме, кажись, умирает она!
Быстро кликнули Веру, она как была в свадебном платье, так и забежала к маме, за ней Сергей и кто-то ещё. Я остался во дворе, не зная, как и поступать.
– Мама, мама! – Вера трясла маму за плечи, но та, широко рас-крыв глаза, с каким-то ужасом смотрела на дочку в свадебном на-ряде.
Тело у мамы было каким-то мягким и неподвижным, но глаза поворачивались вслед за движениями Веры. Срочно позвонили
«Скорую помощь», а Вера так и стояла возле мамы, держа её за плечи. Постепенно глаза мамы застыли и перестали следить за Верой, оставаясь открытыми.
– Всё, померла! – громко сказала баба Маша и перекрестилась.
– Закрой Вера ей глаза, а то потом это трудно будет сделать!
И тут до Веры дошёл смысл происшедшего, она раскрыла рот, чтобы закричать, но баба Маша вовремя остановила её:
– Молчи, она ещё слышит! Хочешь плакать и кричать – выдь во двор!
Вера вышла во двор, её всю трясло. Я обнял её за плечи и, как мог, успокаивал.
– Надо же, в день свадьбы умерла! Не будет, наверное, нам с тобой счастья! – грустно проговорила Вера.
Приехала «Скорая помощь», констатировали смерть. Пришёл милиционер, заполнил какую-то бумагу, а затем приехала ма-шина с санитарами и они забрали покойницу в морг, назвав его адрес.
Но окончательно потрясло Веру, то, что рассказала ей о смер-ти матери баба Маша. Она-то обрадовать её хотела, что дочка за-муж вышла за молоденького грузина, что она ресторан купила, где и свадебку справили…
110
Ничего не сказала Вера глупой бабе Маше, только ушла в спальню, помянули мы маму стаканом водки и просидели с Ве-рой всю ночь на постели.
– Нет, не видать нам, по крайней мере, мне, счастья! Я обману-ла маму, и это убило её!
Чем я только ни успокаивал Веру, она сидела напряжённо, вся собравшись, не плакала и не кричала. Потом сняла свадебное платье, бросила его в угол, надела домашний халат и села на по-стель снова. Под утро мы, одетые, прилегли и вздремнули часа два. Потом проснулись и занялись подготовкой к похоронам.
На третий день мы простились с мамой и тёщей в зале про-щаний морга и вернулись домой. Баба Маша ушла к себе домой,
жила она недалеко. Боялась оставаться во флигеле, где умерла её подруга, а в дом идти не хотела. Наутро после прощания мы с Верой занялись нашей обычной работой. Девять дней продержа-лись без секса, на десятый день сделали это спокойно и тихо, без всяких там шоу. Я окончательно понял, как сильно и на всю жизнь люблю Веру, она стала не просто частью, а главной частью меня, моего организма, моей души, моего сердца. И кто только может говорить о том, что люди, имевшие гомосексуальные контакты не могут любить женщин?