грузы для ресторана возить можно по плохим дорогам, где ми-нивэн тут же сядет «на пузо».
Итак, август. Иду я уже к себе после Сергея и вижу – на сту-пеньках веранды сидит маленький, весь белый пушистый котё-нок и жалобно плачет. Поднял я его, а он дрожит, как от холода, смотрит недоверчиво так, прямо в глаза, в руку мою вцепился и: «мяу-мяу!». Тихо так просит, чтобы не бросали его: дескать, на-мучился уже, никто не берёт, хотя бы ты не бросай! Глаз – один голубой, другой жёлтый. Я вспомнил, что если кошка вся белая, а глаза голубые – то она глухая. А тут – один глаз жёлтый. Я от-вернулся и позвал его: «кис-кис», котёнок тут же повернул ко мне голову и сказал: «мяу!». Не глухой, значит! Я прижал его к своей груди, котёнок всеми силами прижался ко мне тоже, и смотрит, смотрит прямо в глаза.
– Да одиноки мы оба с тобой Мурка, никого у нас нет на све-те! – тихо сказал я, и котёнок, замурлыкав, стал тереться мордоч-кой о мою грудь. Он мурлыкал громко так, словно был большим котом. Правильно выходит, что я имя ему такое дал: Мурка – мур-лычет, значит! Я занёс котёнка домой, налил ему в блюдце воды,
125
разыскал какой-то колбасы, мяса и накрошил ему в тарелочку. Котёнок жадно накинулся на еду, затем на воду, затем опять на еду… Всё, решил я – будем жить вместе! Тебя, Мурка, Господь мне привёл, а может в тебя перевоплотилась душа Веры? Как бы то ни было, теперь мы – вместе!
Только Мурка ты действительно, или Мур? Я перевернул ко-тёнка на спинку, он смешно засеменил ножками. Разглядывал я его половые признаки, но так ничего и не понял. Вроде, мужских шариков на том самом месте не было, значит, Мурка. Пока, по крайней мере, не обнаружится, что это Мур.
Первую ночь после ухода Веры я спал с живым существом – киской Муркой. Мы прижались друг к другу, как будто боялись, что нас растащат. Показал бы я тому «кузькину мать», кто попы-тался бы это сделать!
Но счастливая ночь кончилась, котёнок уже бродил по спаль-не, ища, по-видимому, туалет. Я сбегал на двор и набрал в боль-шую тарелку песка. Усадил Мурку на песок, она несколько раз сползала с тарелки, а потом всё-таки пописала, тщательно зака-пывая за собой следы преступления. Я положил Мурке колбасы, кусочек варёного мяса, налил в блюдце воды. Потом запер спаль-ню и, счастливый, поехал на работу.
Всё время, пока я был в ресторане – танцевал ли или занимал-ся хозяйственными делами с Кацом, Мурка не выходила у меня из головы. Я боялся, что она заберётся на шкаф и упадёт оттуда, за-лезет, откуда вылезти невозможно, съест гвоздик или стёклышко. Иначе говоря, что я её могу потерять. Это маленькое беспомощ-ное существо как-то разом стало невероятно близким мне, трудно это произносить, но этот котёнок заменил мне в чём-то мою Веру.
Прискакав домой на своём «козле» – УАЗике, я тут же бросился отпирать спальню и искать Мурку. Но её нигде не было. Я звал её, смотрел в любые щели, вставал на стулья, чтобы заглянуть на шкафы – Мурки нигде не было. В отчаянии я стал звать Сергея, чтобы он помог мне, но вдруг, откуда ни возьмись, из-под крова-ти, подняв хвост, важно выходит Мурка. Где она было – одному богу известно, да и ей самой, наверное. Так я узнал про особен-ность кошек прятаться так, что их и не найдёшь.
126
Я заделал все пазы и щели в спальне, заставил коробками и «дипломатами» все проходы, куда могла бы протиснуться Мур-ка, но она продолжала прятаться. Вся белая, она прижималась к подушке и тихо лежала на постели, совершенно невидимая для человеческого глаза.
Но как я ни привыкал к её повадкам, страх потерять котёнка у меня не исчезал. Я попросил Сергея во время разъездов по горо-ду купить питание для котёнка, иначе ресторанные закуски, как я решил, могут ему навредить. Сергей привёз коробочки и банки с питанием, осмотрел котёнка и, как специалист (а у него в деревне всегда жили кошки), заключил, что это действительно Мурка, а не Мур. И ещё посоветовал не пускать её на волю – во-первых, соба-ки загрызть могут, а во-вторых – принесёт потомство, и куда его потом девать? Я так и поступал, запирая Мурку сперва в спальне, а чуть позже и в большой столовой, чтобы ей было попростор-ней. С Сергеем вместе решили вопрос о кошачьем туалете.
Надо сказать, что после ухода Веры мы с Сергеем неплохо под-ружились. Это – «бывалый» парень с хорошим житейским опы-том – он побывал в армии, жил в деревне, с женским полом был знаком не понаслышке. Но жениться не хотел наотрез – женюсь, говорит, когда постарею или инвалидом стану. Знаю, говорит, я ихнего брата, вернее – ихнюю сестру, только бы захомутать му-жика! Но мне «завести» бабу советовал.
– Ты, говорит, только сюда её не води, а то повадится – не от-вадишь! Сам к ней ходи, или на крайний случай в мамин флигель приводи. Скажи, что служишь в охране или сторожем, а то и во-дилой, как я! Узнают кто ты, в натуре – захомутают, как пить дать! Ты ещё этих бестий не знаешь, Вера твоя была не от мира сего, хотя тоже, царство ей небесное, от мужиков пользу имела! А вот от кого – упаси боже, так это от Ники вашей! Знаю я эту Нику, как облупленную, разве только сам с ней ещё не спал. Пробы ставить негде, хотя танцует неплохо, прямо за сердце, да и за другие ме-ста берёт! Надувала она твою Веру, но та почему-то прощала её, любила, видать! Приводила она мужиков и сюда, когда они с по-койницей, царство ей небесное, вместе гуляли. Но не из нашего ресторана – знает она, что «не люби, где живёшь», а тем более –
127
работаешь. Да и вообще, я этим «цыганкам» с чёрными глазами не доверяю – пёс знает, что у них на уме, а по глазам не поймёшь!
Большой теоретик и практик, этот Сергей был по женской линии! Но мне сейчас было не до баб – только ресторан и Мур-ка в голове. Мурка наловчилась на ночь вскакивать на кровать, забираться под одеяло и спать так в ногах у меня. Я забирал её, бывало, поближе к голове, чтобы смотреть на неё, но она непре-менно перелезала опять в ноги. Так, видимо, ей было спокойнее: а то чья-то огромная башка поблизости, да и пасть с зубами – ещё съест ненароком.
вот, однажды я уже засыпал с Муркой в ногах, как вдруг она начала продвигаться вверх, имея в виду – к бёдрам. Я лежал на спине, и Мурка двигалась в ложбине между моих ног. Чем это за-кончится? – с интересом подумал я. А закончилось вот чем. Мур-ка ткнулась носом, сами представляете во что. Обнюхала со всех сторон и стала трогать лапкой. Эрекция не заставила себя ждать,
Мурка, почувствовав шевеление, быстро цапнула шевелящий-ся предмет когтями. Мышкой, что ли он ей показался, или птич-кой? Эрекция остановилась, но я не стал прерывать действий. Что будет дальше? – ожидал я.
вдруг Мурка начала делать то, что должен был сделать бы почти любой котёнок. Вы знаете, как будет «котёнок» по-французски? Если не знаете, то загляните в словарь, я же обещал скабрезных слов не употреблять. В крайних случаях – медицин-ские и научные термины. Так вот, Мурка, как и положено котятам, присосалась к моему «хвостику», как к маминой груди, и стала по-сасывать его. Видимо, надеясь, извлечь из него молоко. То есть, в человеческом исполнении, совершать орально-генитальный секс, или в простонародье то, что по-французски означает слово «котёнок».