Когда говорю о свободе с другими, без уточнения терминологии, имею в виду личные границы комфорта в поле воли к власти. То есть, все мы друг на друга влияем, и это называется политикой. Если влияние другого кажется мне не превышающим некоторого интуитивного "болевого порога", то я считаю себя свободным. Здесь я – произвольный субъект, тот, кто подвергается влиянию другого.
Второе определение свободы более личное и глубокое. Это возможность совершить трансцендентный переход за границы самости. Причем, переход произвольный: от субъективного к объективному, от телесного к внетелесному, в иное состояние, в иное сознание. Т.е. перестать быть человеком. У этого очень много граней, нюансов и коннотаций. Например, я нахожу схожим (но не тождественным) понимание ницшевской "стрелы к сверхчеловеку".
Как-то так.
Понял, как обобщить оба определения в одно. Свобода – это отсутствие страха смерти.
ГГ: Я иду в фиолетовых клубах. На самом деле они белые с желтоватым оттенком. Но это ж моя голова, пусть будет фиолетовый. Как в какой-то дурацкой песне. Иду к дому Анны Франк. Вот уж надругательство. Анна Франк в укуренном нахрен городе. Там даже простыни в отеле пахнут.
Не дохожу, сворачиваю в соседний квартал. Как там его. Йордан кажется. А впрочем неважно. Но вместо этого дохожу до еврейского квартала. Дохожу, потому что у женщин проблемы с ориентацией в пространстве. А на новом месте это на пользу. Что может быть лучше, чем заблудиться, потеряться, упасть в канал, потом повторить это еще раз. Сворачиваю, потому что по пути знакомлюсь с престарелым панком. Ну это он сказал, что Панк. По мне так обычный нифер. Так еще говорят? Панк шел в китайский квартал. Там недалеко еще блошиный рынок. Блошиный – потому что торговали коврами с блохами. Ему понравился мой бутерброд.
ПАНК: Сэндвич из магазина? Это дорого! Мы так не делаем. Это странно, и дорого.
ГГ: Он затягивается своим косяком. От запаха я обильно блюю, мысленно конечно. По пути мы покупаем носки моему другу. На носках огромные конопляные листья. Потом окажется, что друг забывшись, надел их на защиту диссера. Но эта другая история. История о том, как мы прошли воду и медные трубы, а до огня помешал добраться его новообретенный диссер.
ПАНК: Мне снился сон. Я полетел в экспедицию на Солнце. Но экипаж столкнулся с проблемой. Некое существо, похожее на орех, методично пожирало членов команды. Поймать его не представлялось возможности. И остатки команды начали искать пути отхода назад.
ГГ: Куда именно полетели, верхние слои Солнца? Существо было разумным и агрессивным? Возможно оно состояло из того же вещества, что и Солнце, потому и не удавалось его поймать?
ПАНК: Потом пришло спасение, с нами связался высший Парламент, и объяснил, что конечно же существо – это их древний предок, созданный кем-то там по образу динозавров. По мере развития цивилизации, эти существа развели жестокие каннибальские войны, где пожирали друг друга. Тогда были созданы новые существа, по образу деревьев. Это и есть представители высшего Парламента.
ГГ: Собственно кто проводил эти генетические опыты, и как этот факт спас вас.
ПАНК: В районе Раи будет вечеринка. Приходи. Я подумаю к тому времени над твоим вопросом.
ЭПИЗОД 5.
МАША, 21 ГОД: Так, свобода для меня это, как бы это не было грустно, но это – финансовая независимость. Но это прям фигово, но это так. Вот. Потом, свобода – это, когда ты на своем месте. Когда ты делаешь то, что тебе хочется. То есть ты, не сопротивляешься себе, а делаешь то, что тебе реально нравится. Вот. Потом, ну я не знаю, бывают такие моменты, когда ты берешь, и чувствуешь себя свободной. Вот просто с нифига! Я вчера ехала в такси ночью. Я очень люблю Ленинскую дамбу, я всегда по ней возвращаюсь домой. То есть я еду в центр, я еду из центра, я еду всегда по Ленинской дамбе, и особенно это ночью, когда там горит все. И знаешь, я как-то смотрю на все это, проезжаю мимо Кремля, там все это, смотрю и думаю: “Блин, как классно! Так свободно. Вот я еду домой, в городе, который я люблю”. И думаю, вот че еще надо, но вот оно какое-то очень мимолетное. Вот, ну типо бывает же, что так же спрашивают про счастье, но как бы, по настоящему счастливы мы бываем какое-то мгновение, вот лично у меня вот так вот, что вот секунда и: “Блин, а я счастлива”. А потом опять, как-то, не знаю, быт, там вот всякое такое и прочее. И я думаю, то же самое и со свободой. Там как-то, ну вот надо это поймать ощущение. Вот. Но, вот чтобы было более-менее, сейчас я очень несвободная, очень несчастная, потому что у меня есть финансовая зависимость, и у меня нет работы, которая мне вот. Ну короче, ты поняла меня. Вот так.