Очевидно присутствие прибалтийских немцев в качестве экспертов по России при Вильгельме II и при Гитлере было далеко не случайно.[*72] Например, В. Шубарт между войнами писал: «Те же, кто мог бы стать самым активным посредником между Западом и Востоком – балтийские немцы, – как раз пустили в ход самые неверные суждения о русских… Они смотрели на Восток с предубеждением, с ощущением некоей противоположности себе, с ненавистью или страхом, почему и не поняли Востока, однако сумели сделать вид, будто понимают его. Мнение, что Россия является отсталой частью Европы, больше всего утверждалось именно балтийцами».[1298]
Мнение первого посла США в СССР Буллита о русских сложилось у него после трех лет пребывания на посту – в 1936 г. Он приходил к выводу, что враждебность советской стороны обострялась в силу русской культурной традиции, характеризовавшейся ксенофобией, скрытностью, угрюмостью, шовинизмом и тенденцией к поиску безопасности за счет экспансии и авторитаризма. В телеграмме в Вашингтон Буллит с восхищением приводил отрывок из воспоминаний американского священника Н. Брауна, посетившего Россию в 1850-х гг.: «Одно из самых неприятных явлений, с которыми приходится сталкиваться [американцу в России] – это секретность, окружающая любую деятельность. Ему редко удается раздобыть достоверные сведения, пока события не прояснятся сами собой, и он может быть уверен, что за его собственными передвижениями пристально наблюдают глаза, которых он не замечает. Русский менталитет представляется недоверчивым от природы, особенно в среде правительственных чиновников. Формальности окружают все на свете, ничего нельзя добиться, разве что после ужасающих проволочек. Самое первое впечатление американца – ошеломляющая власть полиции. Кажется, будто столица находится в осаде, и среди целого ряда ограничений, введенных с целью поддержания общественного порядка, самое сильное отвращение вызывает власть цензуры… Во многих случаях трудно понять основания употребления этой власти, и редко вызывает сомнения ее прихотливость… Россия не может похвастать ни одним изобретением в механике, которое получило бы практическое применение или было бы скопировано и вывезено из страны. Все, что имеют, они позаимствовали в других странах… Они воюют, используя заемный капитал и берут займы для строительства железных дорог. Их лучшие суда построены в Англии и Соединенных Штатах. Все их искусства и профессиональные занятия, хотя и развитые и осуществляемые с достойным прилежанием и похвальным успехом, являются продуктами иностранного гения и дубликатами изобретений и открытий, сделанных более мудрыми людьми». Буллит подчеркивал, что со времени Брауна в России мало что изменилось.[1299] Другой американский посол в СССР, Штейнгардт, писал о русских: «Их психология признает только твердость, мощь и грубую силу, отражая примитивные инстинкты и реакции, лишенные сдерживающих начал цивилизации».[1300]
М. Карлей отмечает, что британцы также не испытывали большой приязни к Советам. В подтверждение своего мнения он приводит слова Кадогана: «Мы обеими руками протягиваем им то, чего они требуют… а они просто отталкивают эти руки. Молотов – это невежественный и подозрительный мужик, крестьянин». А все они вообще «неумытые мусорщики».[1301] Чтобы понимать, что «протягивали» англичане, следует отметить, что эти слова относились к июню 1939 г…
Для немцев в отличие от американцев и англичан вопрос отсталой России выходил далеко за рамки простой неприязни. Речь шла о вопросе жизни смерти. Геббельс в 1926 г. отмечал: «Нельзя обойти Россию. Россия альфа и омега любой целенаправленной внешней политики».[1302] За день до начала войны – 20 июня 1941 г. Розенберг произнес директивную речь, в которой не без издевки сказал о наивных людях, полагающих, что война-де имеет цель «освободить «бедных русских» на все времена от большевизма»; нет, заявил Розенберг, война предназначена «для того, чтобы проводить германскую мировую политику… Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления, как первоначальная сущность европейских исторических сил».[1303] 0 каких проблемах говорил Розенберг?
*72
Шубарт выделяет в связи с этим даже особенный «балтийский менталитет», сыгравший свою не последнюю роль в развязывании двух мировых войн.
1300
The Ambassador in the Soviet Union to the Secretary of State, June 7, 1941. Foreign Relations of the United States, 1941, I, Wash., 1958, p. 765. (Печатное B.O. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х гг. – М.: ТЕРРА, 2006. – 752 с, с. 14.)
1303
Преступные цели – преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1944 гг.). М., 1968, с. 45, 46.