5 октября 1937 г. Рузвельт произнес так называемую «карантинную речь», означавшую начало отхода от официального изоляционизма: «К сожалению, эпидемия беззакония распространяется. Отметьте это себе хорошенько! Когда начинается эпидемия заразной болезни, общество решает объединиться и установить карантин больных, чтобы предохранить себя от болезни».[287] А. Шубин в связи с этим отмечает: «Вроде бы в речи говорилось об изоляции от войны («изоляционизм»), но с применением силы. А чтобы устанавливать карантины, Америка должна была выйти за пределы американского континента».[288]
Сущность политики «карантина» пояснял У. Додд: только «подлинное сотрудничество между Соединенными Штатами, Англией, Францией и Россией представляет собой единственный путь сохранения всеобщего мира. Несомненно одно: если демократические страны будут и дальше придерживаться своей обычной политики изоляции, тоталитарный строй распространится на всю Европу и Азию. Гитлер и Муссолини спекулируют на страхе народов перед возможностью новой войны и рассчитывают, держа всех в страхе, прибирать к рукам все, что угодно. Боюсь, что они не ошибаются в этой оценке».[289] Заместитель министра иностранных дел Великобритании Р. Ванситтарт тогда замечал: «Нынешний режим в Германии обязательно развяжет новую европейскую войну, как бывало не раз, стоит ему почувствовать себя достаточно сильным».[290]
События не заставили себя ждать:
12 марта 1938 г. Гитлер въезжал в Австрию. Повсюду его встречали восторженные и ликующие толпы, кардинал Иннитцер приветствовал Гитлера и призывал голосовать за аншлюс.[291] 15 марта в Вене при безбрежном стечении соотечественников Гитлер объявил об аншлюсе (включении в рейх) Австрии. На улицах немецких офицеров заваливали цветами.
Еще за двадцать лет до этого, в 1918 г., Австрийское национальное собрание единогласно выступило за австрийскую республику в рамках Большой Германии. В 1919 г. австрийское Учредительное собрание поддержало это решение. Однако усиление Германии за счет Австрии не входило в планы союзников. Поэтому в нарушение своего же принципа «о праве наций на самоопределение» страны Антанты на основании Сен-Жерменского договора запретили объединение двух стран.
Спустя месяц Австрийское национальное собрание единодушно опротестовало это решение, направленное против чаяний австро-гермайского народа «обрести экономическое, культурное и политическое единство со своим германским отечеством». В поддержку Австрии Веймарская ассамблея приняла решение, по которому «германская Австрия должна войти в состав Германского рейха на правах союзной земли». В 1921 г. Австрийское национальное собрание организовало референдум по проблеме аншлюса. Под давлением стран победительниц федеральный референдум был отменен, но он частично прошел на провинциальном уровне, «за» проголосовало более 90% населения. Но союзники нашли «слабое место» – в 1922 г. Австрии, находившейся в полной экономической зависимости от стран победительниц, был обещан международный заем, в обмен на отказ от идеи объединения.[292]
Нацистская партия в Австрии была запрещена, а к власти пришла диктатура. Однако идея совсем не умерла. Так, в 1931 г. появился проект австро-германского таможенного союза, за ним последовали другие шаги, направленные к аншлюсу. С приходом Гитлера процесс интенсифицировался. Так, уже в июле 1934 г. он инициировал, при поддержке австрийских нацистов, вооруженный путч в Вене, закончившийся убийством канцлера Дольфуса, а в 1936 г. Гитлер объявил Австрию «вторым немецким государством».
Нарыв созрел к 1938 г., предчувствуя неизбежное, канцлер Шушниг отправился в Париж, Лондон и Женеву. Но, как отмечает Ф. Папен, его «визиты имели мало успеха, и ему не удалось получить гарантий австрийской независимости».[293] Накануне решающих событий Гитлер послал Риббентропа в Англию, чтобы узнать мнение последней по данному вопросу. 10 марта Риббентроп сообщал Гитлеру, что «Англия останется безучастной в отношении Австрии».[294] Впрочем, зондаж был лишь перестраховкой. Годом раньше, по данным У Додда, английский посол заявил, что Австрия, будучи нацистской, должна быть присоединена к Германии.[*24] Это тотчас было сообщено австрийскому канцлеру.[295] Галифакс в ноябре того же года заявлял: «Английский народ никогда не поймет, почему он должен вступить в войну из-за того, что два германских государства хотят действовать сообща».[296]