Далеко не случайно еще до окончания Локарнской конференции, 12 октября 1926 г., в Берлине был подписан внача-пе советско-германский экономический договор, а затем договор о ненападении и нейтралитете. Тем не менее, как отмечал Г. фон Дирксен, после заключения локарнского договора в отношениях между СССР и Германией наступило охлаждение. Новый торговый договор с СССР немцы «рассматривали… скорее как откуп, жертвуемый с целью замять неприятное семейное дело… с провозглашением политики Локарно в нашем флирте с русскими всегда как бы присутствовал некий душок нечистой совести»25.
Взаимоотношения между странами продолжились, правда Локарно оставило свой след, выразившийся… в интенсификации военного сотрудничества. В «литературе» можно встретить цифры тысяч и даже десятков тысяч подготовленных в Советском Союзе немецких танкистов и летчиков. Однако дело ограничилось всего несколькими сотнями выпускников. Так, летную школу в Липецке закончили всего 220 немецких летчика26, а танковую школу в Казани, за три года, 30 немецких и 65 советских курсантов27. Примечательно, что текущие расходы немецкой стороны на эти учебные заведения составили 3–4 млн. марок ежегодно, советской в среднем — около 400 тыс. рублей28. Так что, как отмечает И. Пыхалов, «не мы обучали немцев, а немцы на свои деньги готовили своих и наших танкистов» и летчиков29. На базе этих школ сразу после ухода немцев в Липецке была открыта Высшая летно-тактическая школа ВВС РККА, а в Казани — Казанское танковое училище. При помощи немцев проводились и испытания химоружия, на этой базе позднее был построен химзавод под Москвой, послуживший основой формирования советских войск химзащиты30.
О значении этого военно-технического сотрудничества для России в январе 1929 г. докладывал Уборевич: «… немцы являются для нас единственной пока отдушиной, через которую мы можем изучать достижения в военном деле за границей… Сейчас центр тяжести нам необходимо перенести на использование технических достижений немцев… Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят незримо выше нас… у них многому можно научиться и в целом ряде вряд ли придется дороже заплатить за это дело…»31. В итоге констатировал Л. Безыменский: «…для РККА это была первая — и последняя — возможность выйти из европейской изоляции и увидеть, что происходит в армиях Европы… советская оборонная промышленность и вся машина индустриализации начала 30-х годов очень много получила от передовых немецких «ноу-хау»32.
В те годы в Германии был создан ряд советско-германских совместных обществ — «Дероп», владевший сетью бензоколонок в Германии, «Дерулюфт» — воздушные сообщения, «Дерунафт» — торговля нефтью, «Дерутра» — складочное и транспортное товарищество. В 1928 г. в целях развития экономических взаимоотношений двух стран в Берлине был создан Комитет немецкой экономики по России. А президент Германского общества по изучению Восточной Европы Шмидт-Отт, член наблюдательного совета «ИГ Фарбен», писал: «Я всегда полагал, что имею право рассматривать всю деятельность общества как содействие развитию наших отношений с Россией»33.
В 1929 г. началась Великая Депрессия, обрушившая мировой рынок, а в СССР началась индустриализация и первая пятилетка. Германию Депрессия лишила и без того ограниченных рынков сбыта, а потребности Советской России в машинах и оборудовании, наоборот, резко выросли. Эго привело к скачкообразному росту взаимной торговли.
Импорт машин и оборудования в СССР, в 1929–1934 гг. из Англии, Германии, США, Франции, в млн. руб. (по курсу 1950 г.)34
М. Литвинов, ставший наркомом иностранных дел вместо Чичерина в 1930 г. отмечал: «Чем шире идет процесс реконструкции и технического перевооружения нашей промышленности, тем больше увеличивается необходимость приобретения машин, точных приборов, аппаратов и технических материалов. Германия занимает первое место в советском экспорте… Наличие торгового соглашения с Германией (которого, кстати, у СССР не было с Англией, Францией и США) создает возможность нормального развития деловых взаимоотношений»35. Для стимулирования своего экспорта Германия в 1931 г. предоставила СССР очередной кредит — в 300 млн. марок36. Из Германии в период самого сложного этапа индустриализации — первой пятилетки СССР получил более 50 % всех закупленных машин и оборудования.