В 2011–2012 гг. тревога о будущем отразилась в целой серии книг, в которых долговая проблема получила название «Долговой бомбы» у Т. Коборна и Дж. Харта, «Тикающей бомбы банкротства» у П. Феррара, «Реального краха» у П. Шиффа [203]. Hа youtube же особую популярность приобретет саркастичный ролик «Долговая бомба» [204].
Не случайно власти США вступили на путь борьбы с дефицитом госбюджета. Однако она сразу же вызвала политические осложнения, приведя к жестким «политическим баталиям» между республиканцами, ратующими за сокращение госрасходов, и демократами, стремящимися сократить дефицит за счет повышения налогов. Эти баталии ведутся с переменным успехом: в 2011 г. были резко сокращены дискреционные (сверхнормативные) госрасходы, в ночь с 2012 на 2013 гг. на краю «фискального обрыва» были повышены налоги на богатых и закончены налоговые льготы эпохи Буша-мл. В марте 2013 г. автоматически вступил в силу секвестр госбюджета — который за 10 лет должен сэкономить $1,2 трлн. Но даже все эти меры, вместе взятые, покрывают всего лишь около 60 % избыточного дефицита, ликвидация которого необходима только для стабилизации отношения госдолга к ВВП.
Главная проблема не в этом, а в том, что сокращение дефицита бюджета ведет к торможению американской экономики. Об этом накануне секвестирования бюджета будет предупреждать бывший председатель Совета президента США по экономическим вопросам Л. Тисон, по мнению которой, снижение дефицита поставит американскую экономику на грань рецессии [205]. Сам глава Федрезерва в начале 2013 г. на встрече с представителями Республиканской партии призовет их отказаться от идеи секвестра, поскольку сокращение дефицита приведет к замедлению экономического роста [206].
Для сохранения экономического роста наоборот необходимо наращивать государственный долг, утверждает Дж. ДеЛонг, бывший помощник министра финансов США: «Учитывая необходимость мобилизации свободных денежных средств в краткосрочной перспективе в целях сохранения производственного потенциала — в долгосрочной, увеличение национального долга было бы, как говорил А. Гамильтон, первый американский министр финансов, национальным благом» [207]. Рост долга, по мнению ДеЛонга, не представляет серьезной проблемы, поскольку ставки по нему снижаются, что снизит расходы по его обслуживанию, а выздоровление экономики создаст условия для решения долговой проблемы. Подобных настроений сегодня придерживаются многие экономисты, от нобелевского лауреата П. Кругмана [208], до неортодоксального Дж. Гэлбрэйта, который отмечает, что Америка отличается от всех стран, поскольку американской долг номинирован в мировой резервной валюте, которую печатают сами Соединенные Штаты [209].
И несмотря на ожесточенные сражения за установление нового потолка госдолга, обе партии продолжают стремительно наращивать его. И республиканцы, сегодня выступающие против увеличения долга, на деле преуспевают в этом деле гораздо больше, чем демократы: наибольший рост госдолга происходил именно при республиканских президентах [210].
Кредитная накачка экономики создает иллюзию процветания и возвращает инвесторов в состояние эйфории: «Глядя в будущее, — заявлял 04.2011 Л. Бланкфейн, гендиректор Goldman Sachs, — мы продолжаем видеть вселяющие оптимизм индикаторы экономической активности по всему миру» [211]. Индекс Доу-Джонса к началу 2013 г. практически удвоился по сравнению с минимумом апреля 2009 г. Согласно «Глобальному бизнес-барометру», опубликованному Financial Times совместно с The Economist, топ-менеджеры компаний настроены в отношении будущего экономики оптимистичнее, чем когда бы то ни было за последние два года. Цены на акции в феврале 2013 г. достигли максимума за последние четыре года [212].
Однако эти успехи не вызывают восторгов у экономистов. Причину этого объясняет экономический гуру современности Н. Рубини: меры искусственного стимулирования не могут «продолжаться вечно… Разовый рост доходов, полученный за последние полтора года… был украден из будущего» [213]. По мнению Дж. Стиглица, предпринятыми спасательными мерами «мы (лишь) купили себе немного времени до наступления очередного кризиса»… «мы живем не по средствам», «то, что происходило до сих пор, не предвещает нам хорошего будущего » [214]. В унисон звучат слова и самого Б. Бернанке: «В значительной мере последние успехи… связаны с бюджетными изменениями ближайшей перспективы, но в совокупности они могут создать существенные препятствия на пути экономического подъема» [215].
При этом Б. Бернанке признается в невозможности справиться с кризисом монетарными методами: «Политика, которую мы используем, приносит реальные результаты и обеспечивает запас прочности, облегчая финансовую ситуацию и понижая безработицу. Но, я повторюсь, сами по себе эти методы не являются панацеей. Мы ожидаем шагов со стороны политического руководства США. Мы выполним свою задачу и постараемся обеспечить снижение уровня безработицы, но в одиночку решить эту проблему мы не можем » [216].