Исходный пункт новейших социалистических теорий заключается в критике капиталистического, экономического строя и его теоретических защитников. На первом плане социалистические писатели анализируют понятия конкуренции и добавочной стоимости. Лассаль, как и Маркс, оспаривает, что экономическая конкуренция есть соревнование личных способностей. Национальное богатство, о котором говорит либеральная теория, является богатством буржуазии и нищетой масс; хваленая буржуазная свобода есть свобода капитала, а равенство существует только между равноправными собственниками товаров. Называть экономическую конкуренцию «естественным условием» — неправильно. «Природа, — пишет Маркс, — не производит на одной стороне денежных и товарных владельцев, а на другой — владельцев только своих собственных рабочих сил. Это отношение не есть естественно-историческое, и также мало его можно назвать таким общественным отношением, которое было бы общим всем историческим периодам. Оно, очевидно, само есть результат предшествующего исторического развития, продукт многих экономических превращений, гибели целого ряда более старых формаций общественного производства».[383] Также Лассаль и Родбертус отрицают, на подобных же основаниях, «естественность» капиталистической конкуренции. Современные отношения не возникли при господстве свободной конкуренции, и основания нынешних имущественных отношений не были заложены посредством свободной индустриальной работы. Они являются следствием двухтысячелетнего прошлого, в течение которого существовали рабство, крепостное право, помещичья власть и цеховая зависимость. Это были положительные государственные учреждения, под которыми и посредством которых рабочие, или их предки, как рабы, как крепостные, как цеховые ученики и подмастерья, производили для нынешних владетельных классов богатства, которыми они теперь владеют. Могли ли от природы появиться у одного земельная собственность, у другого — сырой материал и машины, словно они выросли так, как у третьего выросли его руки и ноги? Нет, земельная собственность и капитал образовались под защитой таких условий, как ленное право, право принуждения и право юрисдикции, не имеющие с природой ничего общего.[384]
Теория Смита и Бастиа учит, что общественное положение есть следствие индивидуальной конкуренции и отбора личных способностей. И тот, и другой забыли, что накопление и унаследование собственности и вытекающие отсюда преимущества, если не совсем препятствуют, то во всяком случае значительно уже заранее ограничивают индивидуальную конкуренцию. Они забыли, что только внутри групп и классов имеет место отбор по индивидуальным способностям, что капиталистическое производство в своем историческом развитии также с имманентной необходимостью ведет к социальным ограничениям и привилегиям. Но социалисты в своей критике заходят слишком далеко, когда они хотят видеть во владеющем классе капиталистов только искусственную, с помощью государственных учреждений разведенную породу, которая совсем не имеет естественного права на владение и господство. Взгляд Лассаля с точки зрения историко-антропологической совершенно ложен. Нынешние капиталисты только в самой незначительной степени являются прямыми потомками защищенных цеховой зависимостью семей, и даже крупные земельные собственники большей частью выходят из буржуа. Не существует и в экономическом отношении никакой прямой, наследственной связи между тогдашней и нынешней собственностью. Члены нынешних владетельных классов сами вышли большей частью из первоначальных зависимых, крепостных, цеховых подмастерьев и их потомков. Но как либеральная, так и социалистическая теория забывает, что возвышение этих слоев не есть индивидуальное, а только семейное, и что восхождение по социальной лестнице имущественного распределения совершалось в течение многих поколений. Возникновение всех сословных образований может быть понято только генеалогически. Повсюду господствующие и руководящие классы отличались в эпоху своего возвышения и расцвета относительно более высоким морфологическим характером. Также точно и буржуазия, как это указывают социально- и историко-антропологические исследования, отнюдь не была создана путем волшебства из ничего. Культура буржуазии представляет антропологический продукт. Этого не хотят, однако, признать те самые социалисты, которые в прочих случаях с пафосом заявляют, что капиталистический период есть «расцвет всего предшествовавшего развития».