В данном случае, сопоставляя взаимоисключающие интерпретации одного и того же факта, я не стремлюсь уличить Хрущева в лицемерии и двуличии. Ведь каждый может возразить: а как он мог в тех условиях поступить? Идти наперекор вождю? Конечно, нет. Однако, соглашаясь с такого рода возражением, хочу отметить тот пыл и размах, с которым тогдашний руководитель Московского комитета партии заверял вождя: «Я могу с уверенностью и без бахвальства заявить от имени Московской организации, что мы все силы приложим для выполнения решений пленума и указаний т. Сталина… до конца искореним остатки недобитых враждебных классов, этих бандитов — фашистов, троцкистов, зиновьевцев и правых. (Голоса с мест. Правильно!)»[914]
Но, видимо, довольно деталей — хотя и любопытных, но отвлекающих от главной нити изложения. В целом по представленным докладам пленум принял резолюции. Стоит выделить одну из них — по докладу Ежова. Она была короткой, но содержала в себе заряд огромной взрывной силы, поскольку фактически давала карт-бланш для широкого развертывания репрессий в стране. Текст ее гласил:
«Пленум ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Одобрить мероприятия ЦК ВКП(б) по разгрому антисоветской, диверсионно-вредительской, шпионской и террористической банды троцкистских и иных двурушников.
Обязать Наркомвнудел СССР довести дело разоблачения и разгрома троцкистских и иных агентов фашизма до конца с тем, чтобы подавить малейшие проявления их антисоветской деятельности.
2. Одобрить мероприятия ЦК ВКП(б), направленные к улучшению обстановки работы в органах Наркомвнудела, и, в частности, мероприятия организационной перестройке аппарата ГУГБ и укреплению его новыми партийными кадрами»[915]
Но, конечно, центральным событием, апофеозом работы пленума явился доклад Сталина «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников», с которым он выступил 3 марта 1937 г. Этот доклад заслуживает более обстоятельного освещения. В нем по существу была изложена стратегическая линия вождя на максимальное расширение репрессий и придание им широкомасштабного, массового характера с тем, чтобы вся страна прошла соответствующую чистку. Сталин попытался не только обосновать необходимость дальнейших репрессий, но и придать этому процессу некий оттенок исторической закономерности и неизбежности. Причем он не просто провозглашал свой курс на репрессии, но и пытался дать ему теоретическое обрамление, чтобы этот курс был воспринят не как некое случайное явление, а как необходимая предпосылка дальнейшего успешного строительства и совершенствования советского общественного строя. И в этом мне видится коренной порок всей политической философии Сталина на данном этапе развития страны. Социализм представал в качестве строя, который полностью и окончательно не может быть построен без насилия и репрессий. В этом — но не только в этом — главная историческая ошибка и вина Сталина.
Однако подводить общие итоги пока рано. Ведь речь идет об определенном историческом периоде, и этот период как раз и освещен в докладе Сталина. Он передавал не только видение вождем ситуации в целом, но и фактически являлся программой практической работы, своего рода руководством к действию.
В чем же усматривал особенность сложившейся ситуации вождь?
Во-первых, вредительская и диверсионно-шпионская работа агентов иностранных государств, в числе которых довольно активную роль играли троцкисты, задела в той или иной степени все или почти все наши организации — как хозяйственные, так и административные и партийные.
Во-вторых, агенты иностранных государств, в том числе троцкисты, проникли не только в низовые организации, но и на некоторые ответственные посты.
В-третьих, некоторые наши руководящие товарищи как в центре, так и на местах не только не сумели разглядеть настоящее лицо этих вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, но оказались до того беспечными, благодушными и наивными, что нередко сами содействовали продвижению агентов иностранных государств на те или иные ответственные посты.
Обращает на себя внимание чеканная формула, ставшая впоследствии эталоном для определения всех, кто был занесен в разряд врагов — вредители, диверсанты, шпионы и убийцы. В будущем эта формула будет применяться чуть ли не до конца жизни вождя, ибо она, как покажет практика, была универсальна и ее легко было применить буквально ко всем обвиняемым, изменяя только лишь акценты.