В своем докладе вождь подчеркивал, что, перестав быть политическим течением в рядах рабочего класса, троцкизм перешел на платформу, основными компонентами которой являются: реставрация капитализма, ликвидация колхозов и совхозов, восстановление системы эксплуатации, союз с фашистскими силами Германии и Японии для приближения войны с Советским Союзом, борьба за войну и против политики мира, территориальное расчленение Советского Союза с отдачей Украины немцам, а Приморья — японцам, подготовка военного поражения Советского Союза в случае нападения на него враждебных государств и как средство достижения этих задач — вредительство, диверсия, индивидуальный террор против руководителей Советской власти, шпионаж в пользу японо-немецких фашистских сил[918].
Возможно, в те годы подобная оценка и воспринималась массой членов партии как отвечающая реальностям. Однако если говорить о мыслящем слое членов партии и населения вообще, то, на мой взгляд, она не могла не казаться не просто преувеличенной, а явно фантастической. Уже сама возможность какого-либо союза троцкистов с фашистами Германии, одним из составляющих расовой политики которых выступал оголтелый антисемитизм, выглядела как политическая фантастика, как плод больного воображения. Однако это Сталина не смущало, как не смущало наличие массы других несуразностей и противоречий в изложенном им курсе на ужесточение репрессий.
Анализируя причины недостатков в борьбе с вредительством, диверсиями и прочими антисоветскими преступлениями, Сталин в качестве главной из них назвал потерю бдительности и зазнайство, порожденные крупными успехами в деле созидания нового общественного строя. «Успехи и достижения — дело, конечно, великое, — говорил он. — Наши успехи в области социалистического строительства действительно огромны. Но успехи, как и все на свете, имеют и свои теневые стороны. У людей, малоискушенных в политике, большие успехи и большие достижения нередко порождают беспечность, благодушие, самодовольство, чрезмерную самоуверенность, зазнайство, хвастовство. Вы не можете отрицать, что за последнее время хвастунов у нас развелось видимо-невидимо. Не удивительно, что в этой обстановке больших и серьезных успехов в области социалистического строительства создаются настроения бахвальства, настроения парадных манифестаций наших успехов, создаются настроения недооценки сил наших врагов, настроения переоценки своих сил и как следствие всего этого появляется политическая слепота»[919].
Конечно, вождь был безусловно прав, когда осуждал самодовольство, зазнайство и парадные манифестации успехов — все это было налицо. Однако он «забыл» сказать, что эти настроения усиленно раздувались и превозносились прежде всего партийным руководством в центре и на местах, что главным виновником чрезвычайно широкого распространения подобных явлений был прежде всего он сам. Превозносить успехи (а их было действительно немало) в то время — значило прославлять генеральную линию партии, превозносить правильность и мудрость руководства самого Сталина. Но у вождя не было никакого резона вскрывать истинные корни зазнайства и бахвальства. Он, как правило, умел находить виновных и сваливать на них всю ответственность.
Пусть покажется немного смешным, но сам Сталин в докладе использовал одно выражение, которое, как нельзя лучше, описывает ситуацию тех лет: «Странные люди сидят там, в Москве, в ЦК партии: выдумывают какие-то вопросы, толкуют о каком-то вредительстве, сами не спят, другим спать не дают…» Правда, употребил он эту оценку в критически-ироническом ключе, но она-то и давала ответ на многие вопросы, возникавшие у обывателя. Да и не только у обывателя.
Касаясь задач, стоявших в то время перед партий, вождь снова подчеркнул: «Необходимо помнить и никогда не забывать, что капиталистическое окружение является основным фактом, определяющим международное положение Советского Союза.
Помнить и никогда не забывать, что пока есть капиталистическое окружение, будут и вредители, диверсанты, шпионы, террористы, засылаемые в тылы Советского Союза разведывательными органами иностранных государств, помнить об этом и вести борьбу с теми товарищами, которые недооценивают значения факта капиталистического окружения, которые недооценивают силы и значения вредительства»[920].
Видимо, я повторяюсь, но не могу еще раз не обратить внимание на тот факт, что Сталин снова и снова вдалбливал в головы своих слушателей (а аудиторией, жадно внимавшей его словам, была буквально вся необъятная Советская страна), что классовая борьба была и остается альфой и омегой всей политической действительности той эпохи.