Суммируя, можно сказать, что определенная почва для подозрений в отношении Тухачевского существовала. И согласно одной из основных версий, гитлеровская разведка решила воспользоваться ситуацией. Вот как излагает планирование и осуществление этой операции сам В. Шелленберг. «От одного белогвардейского эмигранта, генерала Скоблина, Гейдрих (в то время начальник службы безопасности Германии — Н.К.) получил сведения о том, что Тухачевский, маршал Советского Союза, участвовал вместе с германским генеральным штабом в заговоре, имевшем своей целью свержение сталинского режима.
Гейдрих сразу понял огромнейшее значение этого донесения. При умелом его использовании на руководство Красной Армии можно было обрушить такой удар, от которого она не оправилась бы в течение многих лет. Янке (один из сотрудников службы безопасности Германии — Н.К.) придерживался противоположного мнения. Он предупредил Гейдриха, что Скоблин мог вести двойную игру и что его сообщение могло быть сфабриковано русскими и передано Скоблиным по распоряжению Сталина. Янке полагал, что Сталин преследовал этим двойную цель: он хотел ослабить германский генеральный штаб, вызвав у Гейдриха подозрения против его руководства, и, в то же самое время, он смог бы выступить против советской военной фракции, которую возглавлял Тухачевский. Янке считал, что, учитывая обстановку внутри Советского правительства, Сталин не хотел сам начинать процесс против генералов и предпочитал, чтобы инкриминирующий материал поступил из-за границы»[938]. И далее Шелленберг продолжает: «По зрелом размышлении решено было установить контакт со Сталиным через следующие каналы: одним из немецких дипломатических агентов, работавших под началом штандартенфюрера СС Беме, был некий немецкий эмигрант, проживавший в Праге. Через него Беме установил контакт с доверенным другом доктора Бенеша, тогдашнего президента Чехословацкой Республики. Доктор Бенеш сразу же написал письмо лично Сталину, от которого к Гейдриху по тем же каналам пришел ответ с предложением установить контакт с одним из сотрудников советского посольства в Берлине. Мы так и поступили, и названный русский моментально вылетел в Москву и возвратился в сопровождении личного посланника Сталина, предъявившего специальные полномочия от имени Ежова, бывшего в то время начальником ГПУ.
Сталин запрашивал, в какую сумму мы оцениваем собранный материал. Ни Гитлер, ни Гейдрих и не помышляли о том, что будет затронута финансовая сторона дела. Однако, не подав и виду, Гейдрих запросил три миллиона рублей золотом, которые эмиссар Сталина выплатил сразу после самого беглого просмотра документов.
Материал против Тухачевского был передан русским в середине мая 1937 года»[939].
Такова в общих чертах картина, нарисованная начальником немецкой внешней разведки В. Шелленбергом. Она подверглась серьезной критике как малодостоверная и противоречивая. Вот мнение одного из видных руководителей советской разведки сталинских времен П. Судоплатова: «Для меня это — миф. Подобные документы так и не были обнаружены в архивах КГБ или архивах самого Сталина…