Тухачевский в своем выступлении вначале пытался опровергнуть свои показания, которые он давал на предварительном следствии…»[961]
11 июня 1937 г. председательствующим В.В. Ульрихом был оглашен приговор о расстреле всех восьми подсудимых. Приговор приведен в исполнение 12 июня 1937 г. Уже через девять дней после суда над Тухачевским были арестованы как участники военного заговора 980 командиров и политработников, в том числе 29 комбригов, 37 комдивов, 21 комиссар[962]. В дальнейшем волна репрессий непрерывно нарастала, вовлекая в свою зловещую орбиту все большее число людей.
Подводя краткий итог рассмотрению вопроса о так называемом военном заговоре, стоит привести оценку этого дела помощником японского военного атташе в Москве, который внимательно и, как видно из приводимого пассажа, со знанием дела следил за развитием ситуации в Москве. «Неправильно рассматривать расстрел Тухачевского и нескольких других руководителей Красной Армии, как результат вспыхнувшего в армии антисталинского движения. Правильно будет видеть в этом явление, вытекающее из проводимой Сталиным в течение некоторого времени работы по чистке, пронизывающей всю страну. Подобного рода процессы, надо полагать, будут иметь место и в дальнейшем. Эта чистка началась еще с позапрошлого года. В основе ее лежит желание Сталина, в связи с растущей напряженностью международного положения, достигнуть политического укрепления внутри страны и обеспечить себе свободу действий для проведения в жизнь своих планов. Первым шагом была чистка коммунистической партии… Чистки неоднократно проводились и в прошлом, но чистка, начатая в позапрошлом году, была первым шагом в задуманной Сталиным общей чистке внутри государства… Можно строить различные предположения, но вероятно никто не сможет оспаривать, что нынешний процесс связан с проводимой СТАЛИНЫМ чисткой в стране, иными словами, что он имеет целью укрепление диктатуры СТАЛИНА. Следовательно, в данном случае имел место какой-то болезненный процесс — в виде ли намерений группы ТУХАЧЕВСКОГО свергнуть власть или в какой-нибудь другой форме, и против этого обрушился нож сталинской власти, то есть инициатива исходила от сталинской власти»[963].
Было бы, однако, неверно с исторической точки зрения все сводить к так называемому делу Тухачевского и его соратников (если вообще допустимо считать всех осужденных вместе с ним его соратниками, поскольку ряд из них можно было бы с достаточным основанием считать и его соперниками). Репрессии затронули неизмеримо более широкий круг военных кадров. Об их массовом характере свидетельствует тот факт, что репрессии осуществлялись, так сказать, на основе целых списков, а не просто индивидуально. Так, в июле 1938 года Ежов направил Сталину список из 139 видных партийных, советских и военных работников, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР. В их числе были Агранов (бывший заместитель Ягоды и Ежова), которого считали человеком, пользовавшимся доверим Сталина. Сюда входили также Алкснис (замнаркома обороны по ВВС), Берзин (бывший начальник разведуправления РККА), Бубнов, Варейкис, Затонский (на XVII съезде был председателем счетной комиссии, докладывавшем о результатах голосования по выборам в состав руководящих органон партии). Канделаки — тот самый, который вел первоначально переговоры с немцами об укреплении отношений между двумя странами и которого считали личным доверенным лицом Сталина на этих переговорах. В списке были некоторые видные работники НКВД (Дерибас, Леплевский и другие). Сюда же был включен и Миф — представитель Коминтерна при ЦК компартии Китая. Пятницкий — видный деятель Коминтерна. Ряд видных военных — Дыбенко, Дубовой, Кутяков, Седякин, Уншлихт (бывший одно время заместителем председателя ОГПУ, а затем занимавшим крупные посты в РККА). Сюда же входили видные партийные и советские работники Чубарь и Межлаук — первый был членом ПБ и заместителем председателя СНК, второй заместителем председателя Совнаркома СССР. В списке фигурировал и Рудзутак — бывший член ПБ и, как помнит читатель, лицо, которое фигурировало в 1924 году как кандидатура на пост Генерального секретаря ЦК вместо Сталина. Словом, список был обширным и включал в себя, можно сказать, представителей всех наиболее влиятельных прослоек партийного и государственного руководства. На первом листе списка имеется резолюция: «За расстрел всех 138 человек И. Ст., В. Молотов». Рукой Сталина из списка пока был вычеркнут Егоров — первый заместитель наркома обороны и старый соратник Сталина еще по Царицынскому фронту[964]. Через короткое время сталинская немезида настигла и Егорова, приговоренного к расстрелу.