«Некоторые деятели зарубежной прессы болтают, что очищение советских организаций от шпионов, убийц и вредителей, вроде Троцкого, Зиновьева, Каменева, Якира, Тухачевского, Розенгольц, Бухарина и других извергов, «поколебало» будто бы советский строй, внесло «разложение». Эта пошлая болтовня стоит того, чтобы поиздеваться над ней. Как может поколебать и разложить советский строй очищение советских организаций от вредных и враждебных элементов? Троцкистско-бухаринская кучка шпионов, убийц и вредителей, пресмыкавшаяся перед заграницей, проникнутая рабьим чувством низкопоклонства перед каждым иностранным чинушей и готовая пойти к нему в шпионское услужение, — кучка людей, не понявшая того, что последний советский гражданин, свободный от цепей капитала, стоит головой выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши, влачащего на плечах ярмо капиталистического рабства, — кому нужна эта жалкая банда продажных рабов, какую ценность она может представлять для народа и кого она может «разложить»? В 1937 году были приговорены к расстрелу Тухачевский, Якир, Уборевич и другие изверги. После этого состоялись выборы в Верховный Совет СССР. Выборы дали Советской власти 98,6 процента всех участников голосования. В начале 1938 года были приговорены к расстрелу Розенгольц, Рыков, Бухарин и другие изверги. После этого состоялись выборы в Верховные Советы союзных республик. Выборы дали Советской власти 99,4 процента всех участников голосования. Спрашивается, где же тут признаки «разложения» и почему это «разложение» не сказалось на результатах выборов?»[1078].
На самом же деле, результаты голосования едва ли можно истолковывать как самый убедительный довод в пользу того, что репрессии вызывали чуть ли не поголовное одобрение. Чисто формальная логика здесь явно неуместна и звучит неубедительно. Иначе трудно объяснить тот факт, что лично сам Сталин дал сигнал к прекращению массовых репрессий. Да, собственно говоря, массовые репрессии в истории редко когда играли созидательную роль. Хотя, конечно, в иные исторические периоды они были и необходимы, и оправданы. Сталин же ссылкой на итоги выборов лишь нашел ловкий аргумент, чтобы закрыть эту мрачную страницу советской истории. Ему отныне нужна была стабилизация всего советского общества — и решению данной задачи было подчинено все остальное.
Большое место в докладе вождя заняли вопросы укрепления стабильности нового общественного строя. Ведь не за горами находились новые непредвиденные испытания, и эти испытания вынести было по плечу лишь сплоченному сообществу граждан. Поэтому прежние классовые различия были как бы отброшены в сторону как уже отживший свой век арсенал средств борьбы. На съезде особый акцент был сделан на следующем постулате: Особенность советского общества нынешнего времени в отличие от любого капиталистического общества состоит в том, что в нем нет больше антагонистических, враждебных классов, эксплуататорские классы ликвидированы, а рабочие, крестьяне и интеллигенция, составляющие советское общество, живут и работают на началах дружественного сотрудничества. В то время как капиталистическое общество раздирается непримиримыми противоречиями между рабочими и капиталистами, между крестьянами и помещиками, что ведет к неустойчивости его внутреннего положения, советское общество, освобожденное от ига эксплуатации, не знает таких противоречий, свободно от классовых столкновений и представляет картину дружественного сотрудничества рабочих, крестьян и интеллигенции. На основе этой общности и развернулись такие движущие силы, как морально-политическое единство советского общества, дружба народов СССР, советский патриотизм. На этой же основе возникли Конституция СССР, принятая в ноябре 1936 года, и полная демократизация выборов в верховные органы страны[1079].
Впервые лозунг догнать и перегнать высокоразвитые капиталистические страны в экономическом отношении был выдвинут Сталиным в докладе на съезде партии в 1939 году. Видимо, серьезные успехи в развитии промышленности, транспорта, энергетики, а также некоторые сдвиги в развитии сельского хозяйства, не говоря уже о серьезных достижениях в области оборонного строительства, подвигли Сталина на мысль выдвинуть такой, мягко говоря, дерзкий призыв.