В освещении послевоенного периода в эпицентре внимания автора находилась деятельность Сталина по возвышению национального могущества и мировой роли нашей страны. Достаточно подробно рассмотрены вопросы, связанные с противоборством двух систем в эпоху «холодной войны», концентрация усилий Сталина на превращении Советской России в ядерную державу, способную противостоять шантажу бывших союзников по коалиции.
Не остались вне поля внимания автора и масштабные идеологические кампании, проводившиеся Сталиным фактически на протяжении всего послевоенного периода. Они стали неотъемлемой чертой всей жизни советского общества, и жертвой этого молоха стали многие невинные люди.
В конце своей жизни Сталин фактически сам себя изолировал, отстранив наиболее верных ему сотрудников. В связи с вопросом о том, умер ли вождь естественной смертью или стал жертвой заговора, я излагаю обе версии, которые имеют право на существование. И все же ряд косвенных данных может служить основанием для вывода о том, что ему помогли умереть.
Мартиролог либерального идиотизма начинается не с той страницы истории, на которую приходится политическая деятельность Сталина. Он имеет гораздо более масштабную хронологию. Но в применении к общей оценке Сталина он проявляет себя каждый раз с особой силой. Силой не понимания, а силой отрицания. Едва ли есть резон в том, чтобы переубеждать тех, кто в чем-то убежден настолько, насколько это возможно. Ведь для многих перешагнуть через свои предубеждения гораздо труднее, чем изменить свои убеждения. Наше время в этом отношении являет собой нечто уникальное – убеждения меняются легче, чем перчатки. Больше того, поразительный пример являют собой те, кто, не придерживаясь вообще никаких убеждений, постоянно меняет даже их.
Завершая это слово от автора, хочу сказать следующее: в столь объемной работе неизбежны смысловые повторения, поскольку приходилось освещать ту или иную проблему под разными углами зрения. К сожалению, не удалось избежать и в некоторых случаях текстуальных повторений, что было обусловлено тем, что я выступал как бы в двух ипостасях – и автора, и редактора. Что, однако, не служит для меня оправданием, и я приношу извинения перед читателями.
В заключение хочу поделиться чисто личным чувством: труд был тяжелым и порой изнурительным, и я рад, что мне все-таки удалось его завершить. Какова ценность проделанной работы – судить уже не мне, а читателю.
Хочу также выразить сердечную благодарность моей жене Ван Шу и дочери Надежде Изотовой, которым я во многом обязан завершением моего труда.
ГЛАВА 1.
СТРАТЕГИЯ СТАЛИНА НАКАНУНЕ ВОЙНЫ: ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ
1. Несколько необходимых замечаний
В предшествующих двух томах мне представлялось не только уместным, но и крайне важным выделить тот или иной период в политической биографии Сталина, определив его роль и место в его деятельности. По мере того, как сама эта деятельность обретала все более масштабный характер и начала далеко выходить за рамки нашей страны, естественно, подобное выделение приобретало несколько условный характер. Поскольку все грани его разносторонней деятельности с каждым годом обретали, можно сказать, всеобщее значение. Делать акценты становилось занятием все более сложным, ибо выделять главное из событий, нараставших со стремительностью горного потока, порой казалось излишним, а попросту говоря, в каком-то смысле искусственным.
Но тем не менее годы, непосредственно предшествовавшие началу Великой Отечественной войны, и, разумеется, сама эта война, стали для Сталина временем самых серьезных и самых суровых испытаний. Испытаний, от которых в решающей мере зависели как судьба самого вождя, так и будущее страны. Этот период стал тяжелейшим и вместе с тем одним из самых блистательных и немеркнущих во веки веков во всей нашей истории. Особо следует подчеркнуть одну мысль – это был период испытаний, конечно, не только и не столько для Сталина как государственного деятеля и политика, но и для Советского государства в целом. Впрочем, последнее уточнение, возможно, и неуместно, ибо в это время Сталин и Советский Союз, Сталин и советский народ, вопреки всякого рода измышлениям, превратились в нечто неразрывно связанное, представляли собой единое целое, которое нельзя разъединить. Такая посылка, как свидетельствовал объективный ход событий, не выглядит искусственно сконструированной в угоду прославлению вождя. Она является обоснованной и подтверждается всей совокупностью фундаментальных фактов того времени, а не какими-либо отдельными примерами, которые можно подобрать для подтверждения чуть ли не любого утверждения. Ведь совершенно очевидно, что государственность представляет собой одну из самых главных и основных форм существования народов в истории всего человечества. Но сама государственность – не абстракция, обладающая определенными функциями и чертами. Качественной чертой ее выступает органическое единство как широких масс населения, так и той их части, которую представляет руководство страны. Это, конечно, в идеале, поскольку на практике такого органического единства часто не наблюдаем. Но в критические моменты в истории каждой страны это единство становится едва ли не решающей предпосылкой преодоления обрушивающихся на страну бедствий и испытаний, будь то война или какой-нибудь серьезнейший кризис, ставящий под угрозу само государственное бытие народа. Как правило, военные испытания служат своего рода цементирующим элементом единства масс населения и руководителей. Поэтому, если говорить в самом обобщенном виде, сама идея противопоставления народа и руководства страны в военный период выглядит не очень серьезно. За этим скрывается или непонимание сущности самой проблемы – что случается часто, – или же сознательное, продиктованное определенными соображениями или политической конъюнктурой, искажение исторической картины.