Для любого мало-мальски мыслящего человека вполне ясно, что даже самый организованный народ – а таковым в тот период и был советский народ – без правильного и твердого, решительного, железного руководства, руководства (и не убоимся этого слова), доходящего до степени жесткости, а порой даже непримиримой жестокости, сам народ не способен одержать победу в годину тяжелейших испытаний. Только сочетание двух факторов – организованной поддержки народа и достойного руководства – и составляет непременное условие, можно сказать, служит фундаментом успеха.
Данные рассуждения могут кому-то показаться лукавым мудрствованием, не несущим в себе чего-либо определенного и позитивного. Однако в действительности за ними скрываются самые серьезные проблемы, непосредственно связанные с освещением политической биографии Сталина в рассматриваемый отрезок времени.
Если говорить конкретно, то по существу все противники Сталина базируют свои обличения вождя на двух китах – на репрессиях и неподготовленности страны к войне, главным виновником которой якобы был именно Сталин. Сюда, разумеется, присовокупляются и многие другие факты и обстоятельства, которым дается превратное толкование. Но, повторяем, именно эти две ахиллесовы пяты в деятельности вождя фигурируют в арсенале критиков Сталина. Они составляют, так сказать, базисную основу любой антисталинской пропаганды.
Нет спора, в обеих этих сферах Сталиным были допущены серьезные ошибки, просчеты, граничащие порой с тем, что принято называть преступлениями. Однако объективная историческая оценка, конечный исторический вердикт должны строиться на скрупулезном учете всех фактов и обстоятельств. И здесь самое главное – не смотреть на прошлое и не судить о нем без учета реалий эпохи, конкретных обстоятельств, в которых приходилось действовать Сталину. Ретроспективный подход вполне правомерен для анализа той или иной ситуации, для рассмотрения вариантов различного рода действий в сложившихся тогда обстоятельствах. Но он малопродуктивен для подлинной исторической оценки, поскольку в его основе как бы заложен элемент сослагательного наклонения. Но история – это не грамматика, и в ней сослагательное наклонение следует использовать крайне осторожно, отдавая отчет в том, что исторический ход событий был таким, каким он остался в жизни. Ведь нельзя же всерьез воспринимать довольно распространенный афоризм, что «история – это предвидение наоборот». История, хотя и не такая же точная наука, как, скажем, физика, химия и т.д., но тем не менее она все же наука, а не сумма выводов и оценок, которые даются отдельными представителями этой самой науки. Когда я писал последние слова, меня так и подмывало использовать выражение «этой якобы науки».
Но перейдем от абстрактных умствований к более конкретным вещам.
Если некоторые современные историки и публицисты либерально-демократического покроя склонны уничижительно писать о Сталине и его роли в войне, то главный противник вождя Гитлер придерживался прямо противоположной позиции. В дальнейшем я еще коснусь вопроса о том, как он оценивал Сталина, равно и вопроса о том, как сам Сталин оценивал Гитлера, поскольку это не только интересно с чисто психологической точки зрения, но и дает возможность глубже заглянуть в логику развивавшихся тогда событий. Так вот, начальник внешней разведки Главного управления безопасности Германии В. Шелленберг в своих мемуарах со ссылкой на своего непосредственного начальника Р. Гейдриха пишет, что Гитлер в середине июля 1941 года, когда он уже не сомневался в своей победе над Советской Россией, говоря о перспективах, «настаивал на скорейшем создании хорошо спланированной системы информации – такой системы, которой мог бы позавидовать даже НКВД: надежной, беспощадной и работающей круглосуточно, так, чтобы никто – никакой лидер, подобный Сталину, – не мог бы возвыситься, прикрываясь флагом подпольного движения, ни в какой части России. Такую личность, если она когда-либо появится, надлежит своевременно распознать и уничтожить. Он считает, что в своей массе русский народ не представляет никакой опасности. Он опасен только потому, что заключает в себе силу, позволяющую создать и развивать возможности, заложенные в характере таких личностей»[1].