Сталин приехал с охраной. Екатерина Георгиевна знала, что ее сын теперь очень большой «начальник» в Москве, но плохо представляла его реальную власть и влияние. Поэтому она спросила:
— Иосиф, кто же ты теперь будешь?
— Секретарь Центральною Комитета ВКП(б), — ответил Сталин.
Но мать Сталина, которую окружавшие люди звали «Кеке», плохо понимала, что такое «Секретарь ЦК». Сталин поэтому пояснял:
— Вы, мама, помните нашего царя?
— А как же, помню.
— Ну, вот, я вроде бы царь.[93]
Дочь Сталина так писала о Е.Г. Джугашвили: «У бабушки были свои принципы, — принципы религиозного человека, прожившего строгую, тяжелую, честную и достойную жизнь. Ее твердость, упрямство, ее строгость к себе, ее пуританская мораль, ее суровый мужественный характер, — все это перешло к отцу»[94].
Практически все имеющиеся источники единодушно отмечают, что мать Сталина вела исключительно скромный, поистине пуританский, образ жизни. Она не согласилась жить вместе с сыном в Москве, хотя сам Сталин и его жена настаивали на этом. Побывав в гостях у сына в начале 20-х годов, она возвратилась в Тифлис, где и прожила всю оставшуюся жизнь. В начале 30-х годов ее здоровье начало ухудшаться[95]. В конце мая 1937 года она заболела воспалением легких и уже не смогла больше оправиться от болезни. Вскоре в газетах Грузии было опубликовано сообщение о том, что «4 июня в 23 часа 5 минут у себя на квартире после тяжелой болезни (воспаление легких) при явлениях паралича сердца скончалась мать товарища Сталина Екатерина Георгиевна Джугашвили». Три дня продолжалась траурная церемония прощания с покойной. 8 июня состоялись похороны. Вот их описание, взятое из брошюры Р. Медведева: «8 июня в 4 часа дня состоялась краткая гражданская панихида по умершей и опять без каких-либо религиозных обрядов. В 5 часов 15 минут Л. Берия, Г. Мгалоблишвили, Ф. Махарадзе, В. Бакрадзе, Г. Мусабеков и С. Гоглидзе (тогдашние руководящие деятели Грузии — Н.К.) подняли гроб и вынесли его из Дома Красной Армии. Как писала газета «Заря Востока», «траурная процессия медленно движется по улицам и направляется к Давидовой горе. Многочисленная толпа трудящихся Тбилиси следует за гробом. По высоким нагорным улицам города под звуки траурного марша процессия приближается к зданию Мтацминского музея писателей, недалеко от которого вырыта свежая могила. Минуты последнего молчания». С короткими речами выступили представители грузинского правительства, а также руководств Азербайджана и Армении, народный артист СССР Акакий Хорава, представители трудовых коллективов города.
В 6 часов 50 минут вечера гроб с телом Екатерины Джугашвили опустился в могилу.
Так недалеко от могил И. Чавчавадзе и А. Грибоедова нашла свой вечный покой мать Сталина, простая крестьянка, швея и прачка, которая мечтала, чтобы ее сын стал священником…»[96]
В литературе о Сталине многие особый акцент делают на том факте, что он не поехал на похороны своей матери в июне 1937 г. Он послал лишь собственноручную записку на русском и грузинском языках для надписи на ленте к венку: «Дорогой и любимой матери от сына Иосифа Джугашвили (от Сталина)»[97]. По грузинским, да и иным обычаям, такое его поведение не может не вызывать удивления, если не сказать большего. Однако из данного факта отнюдь не следует безапелляционный вывод, будто он не испытывал к своей матери теплых чувств. Трудно судить о причинах, по которым он не принял участия в похоронах матери. Об этом можно только гадать.
Мне кажется, что существует довольно логичное объяснение того факта, что Сталин не принял участия в похоронах своей матери. Это объяснение надо искать в реальной обстановке тех дней, когда проходили подготовка и сами похороны. Именно в эти дни в Москве развертывались исключительно драматические события, связанные с подготовкой и проведением процесса против Тухачевского и других видных военачальников Красной армии. У меня нет никаких объективных доказательств, но именно данное обстоятельство, по-моему, стало действительной причиной отсутствия Сталина на похоронах. Как видно из имеющихся документальных данных, Сталин в этот период принимал активное участие в подготовке и проведении самого процесса, был его главным режиссером. Так, в журнале посетителей кремлевского кабинета И.В. Сталина зафиксировано, что именно в эти дни — 5, 7 и 8 июня — он принимал своих ближайших соратников, среди которых неизменно фигурировал и нарком внутренних дел Н.И. Ежов. Более чем очевидно, что разговоры велись по вопросам проведения следствия и проведения процесса над военными[98]. Видимо, ситуация казалась ему настолько серьезной и даже чреватой любыми неожиданностями, что он не рискнул покинуть Москву даже на несколько дней. Его личное присутствие в Москве представлялось ему абсолютно необходимым, чтобы в полной мере держать развитие событий под своим личным контролем. Впоследствии появилась версия, согласно которой Тухачевский вместе с другими противниками Сталина из армии и органов безопасности (в частности, управления охраны правительства) готовили военный переворот. Планировалось устранить как самого Сталина, так и его ближайших соратников. В дальнейшем, в соответствующих главах, я более детально остановлюсь на этом сюжете. Здесь же мне хотелось лишь найти более или менее логичное объяснение причин отсутствия сына на похоронах своей матери.