По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться…
Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В § 1 сказать вместо «вступления» в РСФСР —
«Формальное объединение вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии».
Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, «Союз Советских Республик Европы и Азии».
§ 2 требует тогда тоже изменения. Нечто вроде создания наряду с заседаниями ВЦИКа РСФСР —
«Общефедерального ВЦИКа Союза Советских Республик Европы и Азии»[1085].
Казалось бы, взаимное согласие между Лениным и Сталиным достигнуто. Но это было не так. Сталин продолжает настаивать на ряде пунктов, несмотря на критические высказывания Ленина. Он проявляет завидные твердость и решительность, отметая попутно, как необоснованные, упреки Ленина в торопливости. Вот основные положения, изложенные в его письме на имя Ленина и других членов Политбюро.
«Письмо И.В. Сталина
27 сентября 1922 г.
Строго секретно.
В.И. Ленину и членам Политбюро: тт. Зиновьеву, Калинину, Каменеву, Молотову, Рыкову, Томскому, Троцкому (Ответ на письмо тов. Ленина тов. Каменеву).
1. По параграфу 1 резолюции комиссии, по-моему, можно согласиться с предложением т. Ленина, формулируя ее так: «признать целесообразным формальное объединение советских социалистических республик Украины, Белоруссии, Грузии, Азербайджана и Армении с РСФСР в Союз советских республик Европы и Азии» (Бухара, Хорезм и ДВР, из коих первые являются не социалистическими, а третья еще не советизирована, остаются пока вне формального объединения).
2. По параграфу 2 поправку т. Ленина о создании наряду с ВЦИКом РСФСР ВЦИКа федерального, по-моему, не следует принять: существование двух ЦИКов в Москве, из коих один будет представлять, видимо, «нижнюю палату», а другой — «верхнюю», — ничего кроме конфликтов и трений не даст. Предлагаю вместо поправки т. Ленина следующую поправку: «в соответствии с этим ЦИК РСФСР преобразуется в общефедеральный ЦИК, решения которого обязательны для центральных учреждений, входящих в состав союза республик». Я думаю, что всякое иное решение в смысле поправки т. Ленина должно повести к обязательному созданию русского ЦИКа с исключением оттуда восьми автономных республик (Татреспублика, Туркреспублика и прочее), входящих в состав РСФСР, к объявлению последних независимыми наряду с Украиной и прочими независимыми республиками, к созданию двух палат в Москве (русского и федерального), и, вообще, к глубоким перестройкам, что в данный момент не вызывается ни внутренней, ни внешней необходимостью и что, на мой взгляд, при данных условиях нецелесообразно и, во всяком случае, преждевременно.
3. По параграфу 3 незначительные поправки т. Ленина носят чисто редакционный характер.
4. По параграфу 4, по-моему, товарищ Ленин «поторопился», потребовав слияния наркоматов финансов, продовольствия, труда и народного хозяйства в федеральные наркоматы. Едва ли можно сомневаться в том, что эта «торопливость» даст пищу «независимцам» в ущерб национальному либерализму т. Ленина.
5. По параграфу 5-му поправка т. Ленина, по-моему, излишня.
И. Сталин»[1086].
Тут, как говорится, нашла коса на камень. Оба руководителя проявляют твердость. Ленин не только не изъявляет готовности придти к какому-либо компромиссному варианту, но, напротив, намерен усилить нападки на позицию Сталина. Об этом свидетельствует обмен записками между Каменевым и Сталиным на следующий день после отправки письма Сталиным:
«28 сентября 1922 г.
Каменев: Ильич собрался на войну в защиту независимости. Предлагает мне повидаться с грузинами. Отказывается даже от вчерашних поправок. Звонила Мария Ильинична.
Сталин: Нужна, по-моему, твердость против Ильича. Если пара грузинских меньшевиков воздействует на грузинских коммунистов, а последние на Ильича, то спрашивается — причем тут «независимость»?
Каменев: Думаю, раз Владимир Ильич настаивает, хуже будет сопротивляться.
Сталин: Не знаю. Пусть делает по своему усмотрению»[1087].
Сталин, со своей стороны, в принципе не отказывается полностью от своей прежней позиции. Более того, он язвительно «возвращает» ленинские обвинения самому Ленину и даже без обиняков бросает ему упрек в национальном либерализме. Вместе с тем, проявляя гибкость, Сталин, как бы снимая с себя всякую ответственность, замечает — пусть делает по своему усмотрению.