Но в целом, имеются основания сделать вывод, что на пленуме ЦК РКП(б) в октябре 1922 года определенное решение в конце концов удалось найти и как будто был положен конец конфликту. Пленум признал необходимым заключение договора между Украиной, Белоруссией, Федерацией закавказских республик и РСФСР об объединении их в Союз Советских Социалистических Республик. Пленум осудил проявления великодержавного шовинизма, в то же время дал отпор Мдивани, который сначала возражал против образования СССР, а потом настаивал, чтобы Грузия входила в СССР не через Закавказскую федерацию, а непосредственно[1088].
Однако дальнейшее развитие событий показало, что это было не окончание противоборства между Лениным и Сталиным, а лишь некая фаза затишья, за кулисами которой продолжалось самое напряженное противостояние. Есть все основания предположить, что Ленин решил дать Сталину решительный и бескомпромиссный бой, используя для этого проблему автономизации. Видимо, высказанные им в завещании критические пассажи в адрес Сталина показались ему недостаточно убедительными, чтобы добиться его освобождения от поста генсека. И он решил как бы подкрепить свои позиции еще и обвинениями Сталина в покровительстве великодержавным устремлениям и лишенным якобы всякой почвы нападкам на грузинских национал-уклонистов.
С этой целью по заданию Ленина его секретариат готовил обработку материалов трех комиссий ЦК партии по грузинскому вопросу и соответствующие заключения. Ленин внимательно следил за этой работой и направлял ее в нужное ему русло. Подготовленное в соответствующем ключе (разумеется, антисталинском) заключение должно было подкрепить серьезность и масштабность обвинений в адрес Сталина.
О том, насколько важное значение вождь придавал материалам комиссии свидетельствует то, что в его секретариате упорно циркулировали слухи (якобы со слов самого Ленина), что он «готовит бомбу» для Сталина. В записях дежурных секретарей фиксируется особая активность Ленина в этом вопросе: «24 января Владимир Ильич вызвал Фотиеву и дал поручение запросить у Дзержинского или Сталина материалы комиссии по грузинскому вопросу и детально их изучить. Поручение это дано Фотиевой, Гляссер и Горбунову. Цель — доклад Владимиру Ильичу, которому требуется это для партийного съезда. О том, что вопрос стоит в Политбюро, он, по-видимому, не знал. Он сказал: «Накануне моей болезни Дзержинский говорил мне о работе комиссии и об «инциденте», и это на меня очень тяжело повлияло»»[1089].
«В четверг, 25 января, он спросил, получены ли материалы. Я ответила, что Дзержинский приедет лишь в субботу. И поэтому спросить его еще не могла.
В субботу спросила Дзержинского, он сказал, что материалы у Сталина. Послала письмо Сталину, его не оказалось в Москве. Вчера, 29 января, Сталин звонил, что материалы без Политбюро дать не может. Спрашивал, не говорю ли я Владимиру Ильичу чего-нибудь лишнего, откуда он в курсе текущих дел? Например, его статья об РКИ указывает, что ему известны некоторые обстоятельства. Ответила — не говорю и не имею никаких оснований думать, что он в курсе дел. Сегодня Владимир Ильич вызывал, чтоб узнать ответ, и сказал, что будет бороться за то, чтоб материалы дали»[1090].
Очевидно, что Сталин, следуя решению пленума ЦК оберегать Ленина от излишних волнений, способных повлиять на ход его болезни, пытался всячески воспрепятствовать доступу Ленина к информации. Официально это представлялось как забота о здоровье Ильича. Однако указанные действия Сталина правомерно истолковать и как прямую попытку лишить Ленина необходимой информации, чтобы предотвратить его непосредственное вмешательство в разрешение длившегося конфликта. На мой взгляд, обе версии имеют едва ли не равное право на существование.
Однако Ленину не терпелось, он не мог ждать окончания работы комиссии. Инстинкт политического бойца подсказывал ему необходимость незамедлительного нанесения по Сталину очередного мощного удара, который, как, видимо, рассчитывал Ленин, окончательно выбьет Сталина из седла и политически дискредитирует его. Поскольку столь серьезные политические ошибки и просчеты в области национальной политики вообще ставили под вопрос партийный авторитет и положение Сталина в руководстве. Таким ударом стало известное письмо Ленина «К вопросу о национальностях или об «автономизации»», продиктованное им 30 и 31 декабря 1922 года. Этим письмом Ленин нанес Сталину и его сторонникам превентивный удар.