Наконец, хочется акцентировать внимание на таком моменте. К началу 1924 года Сталин уже проявил себя как одна из крупнейших фигур в тогдашнем руководстве большевистской партии. В известной мере он уже накопил и опыт участия в государственном управлении, хотя, конечно, этот опыт и был довольно ограничен в силу вполне понятных причин. Но из всех тогдашних лидеров он в большей степени подходил для того, чтобы стать у руля государства. Бремя ответственности его не только не страшило, но и манило к себе. Он внутренне был подготовлен к тому, чтобы, взяв в свои руки власть, использовать ее для реализации намеченных целей. В отличие от своих соперников Сталин достаточно ясно представлял себе маршрут дальнейшего движения государственного корабля. Сильной его чертой являлось и то, что он не страдал гамлетовским комплексом сомнений, был решителен и настойчив в проведении намеченной линии, поскольку, очевидно, следовал известному афоризму великого германского канцлера XIX века О. Бисмарка: любая политика лучше политики колебаний. Идя к власти, Сталин не испытывал никаких колебаний, в противном случае его ожидал бы бесславный финал. Короче говоря, всей своей предшествующей жизнью он был подготовлен к миссии, которую ему уготовила судьба. Он сам себе приоткрывал дверь в историческую вечность.
Но приоткрыть дверь туда — еще не значит войти в историю. От каждого, кто претендует на место в ее анналах, требуются не только соответствующие личные качества. Нужно еще и определенное стечение обстоятельств, служащих внешним проявлением внутренних закономерностей исторического процесса. Мелкие исторические события не создают заметных исторических фигур. Лишь подлинно великие события создают великих людей, не всегда, разумеется, отмеченных только положительными качествами.
В свете сказанного, совершенно бесспорно, что и Сталин был незаурядным детищем своей эпохи: суровой, жестокой, беспощадной, но и вместе с тем грандиозной по своим масштабам и свершениям. Жизненный путь, с которым он связал себя и свою судьбу как политика, предъявлял особые требования. Проще говоря, ему нужно было выработать свою собственную политическую философию, адекватно отвечавшую реальным условиям исторической эпохи. Я уже не раз касался некоторых особенностей его политической философии. Здесь же мне хочется заметить следующее: не знаю, знаком ли был Сталин с «Божественной комедией» Данте, но, мне думается, что для общей оценки важнейшей черты его политической философии, и особенно характера его практических действий, как нельзя лучше подходят в качестве своеобразного девиза слова выдающегося итальянского поэта эпохи Ренессанса:
Возможно, именно эта черта его философии политической борьбы и особенно его практической деятельности наложила столь суровую, а порой и зловещую печать на многие страницы его политической биографии, да, собственно, и на всю историю нашей страны в не столь уж отдаленном от нас прошлом.
И как финальный аккорд — несколько слов о печально известных негативных качествах Сталина, благодаря которым многие историки причисляют его к тиранам и злодеям мирового масштаба. Я не берусь и не в силах обелить Сталина, ибо на нем лежит тяжкий груз ответственности за многие проступки и преступления, совершенные во второй половине его политической карьеры. Это, пожалуй, самая сложная и вместе с тем самая противоречивая страница его политической биографии. Простых объяснений тут нет и не может быть. Но уклониться от них не дано. История еще ждет исчерпывающего объективного и беспристрастного ответа на многие вопросы, касающиеся именно этой стороны деятельности Сталина. Заклеймить мало. Надо дать ясное и всестороннее объяснение всему тому, что имело место в истории его жизни. Для этого нужна вся палитра красок, а не только черная или белая. И при этом следует помнить и не забывать слова крупнейшего немецкого поэта Гете: «И великий человек — всего лишь человек»[1170].