В конечном счете, абсолютно прав английский историк Р.Дж. Оври, когда в своем исследовании о происхождении второй мировой войны писал: «глубокая неприязнь и недоверие к коммунизму определяли действия западных держав»[37].
Не вдаваясь в излишние детали, следует подчеркнуть, что как состав представителей Англии и Франции (главами обеих делегаций были фигуры второстепенного плана, к тому же не облеченные необходимыми для подписания столь важного соглашения полномочиями), так и ход самих переговоров со всей очевидностью обнажили их бесплодность и, даже можно сказать, бесполезность. Полезными они оказались лишь в том плане, что еще раз убедили Сталина в полном отсутствии желания западных демократий принять реальные меры для обуздания усиливавшихся агрессивных аппетитов германского фюрера. Их позиция, если ее определять лапидарно, состояла в том, что все реальные обязательства должен был брать на себя Советский Союз, в то время как Англия и Франция, по существу, не только оставляли себе свободу действий, но и хотели находиться в положении, когда они могли бы диктовать Советской России линию ее поведения в случае возникновения военного конфликта.
По поручению Сталина советская делегация была сформирована на уровне, вполне соответствовавшем важности обсуждавшихся проблем. Ее возглавлял нарком обороны К. Ворошилов, в нее входили высшие компетентные военные деятели Красной Армии. Москва выдвинула конкретные предложения, в которых были прописаны все детали возможных действий с ее стороны в случае начала гитлеровской агрессии. СССР предложил ряд вариантов развертывания советских вооруженных сил на западных границах в случае угрозы нападения на Польшу. Численно: 70% от выделенных союзниками сил, в частности, 56 пехотных дивизий, 6 кавалерийских дивизий, 85.000 – 90.000 средних и тяжелых орудий, 3.300 танков, 3.000 самолетов, а всего более 2 млн. человек[38].
Однако, как уже должно быть ясно из приведенного выше материала, каких-либо реальных шансов на успех переговоров вообще не было, ибо они, еще не начавшись, были запрограммированы Лондоном и Парижем на неизбежный провал. Такова была ситуация, в которой оказалась Москва в то время. И это видно не только с высоты дистанции сегодняшнего дня. Сталину реальное положение дел в полной мере было ясно уже тогда.
По его инициативе советская сторона предприняла ряд публичных шагов, чтобы ознакомить мировую общественность с обозначившимся тупиком в переговорах. Таким способом преследовались две взаимосвязанные цели: с одной стороны, предупредить общественность западных демократий и побудить ее к каким-либо действиям, способным повлиять на позицию правительств Англии и Франции; с другой стороны, показать перед всем миром, кто действительно ведет серьезные переговоры, а кто всего лишь ведет игру в переговоры.
Выступивший по поручению генсека в печати 29 июня 1939 г. влиятельный в то время член Политбюро А.А. Жданов заявил: «Англо-франко-советские переговоры о заключении эффективного пакта взаимопомощи против агрессии – зашли в тупик. Несмотря на предельную ясность позиции Советского правительства, несмотря на все усилия Советского правительства, направленные на скорейшее заключение пакта взаимопомощи, в ходе переговоров незаметно сколько-нибудь существенного прогресса. В современной международной обстановке этот факт не может не иметь серьезного значения. Он окрыляет надежды агрессоров и всех врагов мира на возможность срыва соглашения демократических государств против агрессии, он толкает агрессоров на дальнейшее развязывание агрессии…