Как видно, кроме «богоизбранной» Ольги (в «святом крещении» Елены) была еще и Софья Витовтовна. Отсюда фраза летописного источника — «Как прежним великим княгиням» — приобретает реальный смысл; Василий III поручал наследника своей жене, ей же доверял управление государством. Не случайно поэтому Войтех отметил, что «все (перечисленные бояре. — А. Ю.) з волею княгини великой справують»[160]. Для средневекового общества характерно, что после смерти мужа вдова сохраняла свое главенство в семье даже при взрослых сыновьях: после смерти известного опричника Федора Басманова его жена вместе с детьми была сначала сослана в Новгород, затем по приказу царя выдана замуж за князя И. К. Курлятева. В октябре 1588 г. ее сыновья разделили некогда конфискованные у отца земли «по благословенью государыни своей матушки княгини Варвары Васильевны»[161]. В писцовых книгах вотчины и поместья записывались в первую очередь за вдовами, потом за их взрослыми сыновьями. К примеру: «За вдовою за Мотреною за Ивановою женою Коверина да за ее сыном за Иваном, а преж того было за отцом его в поместье». Или: «За вдовою за Федорою за Матвеевою женою Бирева да за ее детми за Микитою, да за Васильем, да за Тотьяною… а преж того было за отцом его за Матвеем…»[162] Итак, нет оснований сомневаться в том, что великая княгиня Елена была назначена правительницей и опекуншей трехлетнего Ивана IV.
Кого же еще Василий III назначил опекуном? В тексте Сказания есть одна существенная особенность: Василий «приказывает» своего сына боярам, митрополиту, Д. Ф. Бельскому «з братьями» и М. Л. Глинскому. Круг людей, к которым Василий обращался перед смертью, как видно, широк по составу и неоднороден социально. Чтобы выяснить, в каких условиях «приказывание» было формально, а в каких являлось назначением, необходимо под этим углом зрения провести дипломатический анализ великокняжеских духовных грамот.
В конце духовной грамоты Ивана Даниловича Калиты, написанной около 1327 г.[163], читаем: «А приказываю тобе, сыну своему Семену, братью твою молодшую и княгиню свою с меншими детми, по бозе ты им будешь печалник…
А на се послуси: отец мои душевьныи Ефрем, отец мои душевьныи Феодосии, отец мои душевный, поп Давыд. А грамоту писал дьяк князя великого Кострома»[164]. В этой духовной грамоте московского князя можно уже отчетливо различить обязательную часть формуляра, состоящую из приказывания сыну, перечисления свидетелей, а также упоминания дьяка, писавшего грамоту. Характерные черты этого формуляра в последующих грамотах соблюдались как нечто непреложное. В духовной Семена Ивановича[165] читаем: «А по отца нашего благословенью, что нам приказал жити заодин, тако же и яз вам приказываю, своей братьи, жити заодин»[166]. В духовных Ивана Калиты, его сыновей Семена и Ивана, «послуси» — духовные отцы[167]. Характер раннего завещательного акта Северо-Восточной Руси на примере духовной грамоты митрополита Алексея хорошо изучен в работе Г. В. Семенченко. В статье исследуется формуляр самого раннего из дошедших до нас частных завещаний Северо-Восточной Руси. Достаточная традиционность содержания основной части документа (передача в монастырь земли и рабочей силы) позволяет говорить об имеющейся традиции оформления подобных актов. Однако отсутствие клаузул об отце духовном и о послухах заставляет автора предполагать, что «формуляр письменного частного завещания на Северо-Восточной Руси еще не сложился однозначно»[168].
Иначе обстоит дело с духовными великих и удельных князей. В процессе постепенной централизацзии государственного аппарата духовная грамота великого князя из акта еще в значительной степени частного превращается в акт публичный, общегосударственного значения[169]. Важнейшие части формуляра[170]: богословская часть, адресат, преамбула, распоряжение, заключение в великокняжеских духовных складываются раньше, чем в частных актах.
В первой духовной Дмитрий Ивановича[171] послухи — впервые лица светские: «А послуси на сю грамоту: Тимофеи скольничии… Иван Родивонович, Иван Федорович, Федор Ондреевич»[172]. Во втором варианте завещания конструкция формуляра не изменилась, но сам он приобрел новые черты. Осталось традиционное приказывание («А приказывал есмь свои дети своей княгине»), но исчезло слово «послуси». Снова появились отсутствовавшие в первом варианте — духовные отцы: «А писал есмь сю грамоту перед своими отци: перед игуменом Сергием, перед игуменом перед Севастьяном»[173]. Названные в первой духовной послухами бояре теперь значились так: «А туто были бояре наши: Дмитрий Михайлович, Тимофеи Васильевич, Иван Родивонович, Семен Васильевич, Иван Федорович, Олександр Андреевич, Федор Андреевич, Иван Федорович, Иван Аньдреевич…»[174] Как видно, слово «послуси» логически заменено словосочетанием: «А тут были бояре наши…» Бояре, сменившие послухов духовного звания, стали светскими гарантами завещания[175].
161
163
165
Духовная грамота вел. кн. Семена Ивановича была составлена около 1353 г. — подробнее см.:
168
170
171